– Комиссар, караван тронется через четверть часа. Мы позволим это сделать?
– Да, да. Они могут трогаться. Только не контролеры и не техники. И также не директора команд.
– Но это недопустимо! – возмутился Жозеф Лаори. – Я нужен моим людям. Наконец, господин комиссар, это не наша вина, что вы не продвигаетесь вперед!
– А кто вам сказал, что я не продвигаюсь? – ответил Жорж Барде, хитро прищурив глаза. – Но вы правы. Отпустите всех, кроме начальника Союза велосипедистов.
После этого комиссар устроился в пивной «Эстелло». Уютный зал с красными балками и паркетным полом помогал ему думать. Он заказал местное пиво. Прошло уже почти четыре часа с тех пор, как он получил указания от дивизионного комиссара. Он чувствовал, что близок к разгадке. Он был уверен в том, о чём думает. Когда появился руководитель службы контроля Международного союза велосипедистов, комиссар буркнул:
– Присаживайтесь, милорд. И расскажите мне всё.
– Рассказать вам что, сэр Бэрдет? Или я должен называть вас Шерлок Холмс? – ответил британец, играя акцентом, чтобы злонамеренно исказить фамилию французского полицейского.
– Не очень-то вы любите полицейских, месье Камбель, – исказил в отместку фамилию англичанина комиссар Барде.
– У нас в Англии констебль вовсе не похож на французского жандарма. Констебли обычно избираются из жителей графства, следовательно, они находятся в самых близких отношениях с народом. Совсем другое положении у французского полицейского: он прежде всего лицо, не имеющее никакой родственной связи с народонаселением того округа, в котором он служит. К тому же он ещё и агент правительства, отсюда и понятно, почему он пользуется народным нерасположением и отчего на него все смотрят с недоверчивостью. При исполнении своей обязанности, английский констебль всегда найдет верного и усердного помощника в каждом жителе округа, а французский жандарм в таком же точно случае встретит в народе только одно сопротивление. В жандарме француз видит совершенно чуждую ему, неприязненную силу. Жандарм представляется народу только карателем, между тем как в констебле англичанин видит своего друга и заступника.
– Интересно вы рассуждаете, месье, – усмехнулся комиссар Барде. – Да вот только вы, похоже, не очень в курсе, что национальная жандармерия у нас – это воинские формирования, обеспечивающие общественную безопасность и охрану правопорядка, а также выполняющие функции военной полиции и судебного конвоя. Она организационно входит в состав Министерства внутренних дел, но оперативно подчиняется Военному министерству. А вот я, например, служу в национальной полиции. Мы осуществляем следственную и разыскную работу. Чувствуете разницу? И родился я в Эксе, так что не нужно морочить мне голову про то, что французский полицейский не имеет никакой родственной связи с народонаселением того округа, в котором он служит. А вот вы, месье, к моему великому сожалению, тут человек совершенно чужой, поэтому извольте отвечать на мои вопросы.
– И что же вы хотите от меня услышать?
– Ну, скажите мне, например, что искали в этом грузовике?
– Мой сотрудник отвечал за проверку соответствия оборудования правилам гонки. Он получил эту команду простым административным назначением. Больше ничего.
– Вы имеете в виду, что эта команда не находилась под подозрением.
– Ни одна команда не подозревается априори. Мы больше стремимся к тому, чтобы контроль был… как бы это сказать… сдерживающим.
