Зазвонил телефон. Комиссар Барде протянул руку и нащупал будильник, думая, что разбудил его именно он. Собственно, тот тоже звонил. Чёрт, сколько же сейчас времени? Комиссар почувствовал себя атакованным с двух сторон сразу.
– Они меня достали…
Жорж Барде сел на край кровати, зажег прикроватную лампу и взял часы. Факты вполне согласовывались с его предположениями: пять часов утра – час, когда ласточки только начинают свой дурацкий писк.
– Разве человек не имеет права вкусить по полной программе свой заслуженный отдых?
Комиссар Барде открыл окно, и тут же на него пахнуло свежим воздухом. Звук будильника продолжал перемежаться с короткими звонками телефона.
Он перевернул будильник, как в свое время поступал с черепахой своей сестры. Злобный аппарат прекратил трезвонить. Но у него принял эстафету еще один звонок, более резкий. Нет, – подумал комиссар, – вы все хотите моей смерти. А потом он крикнул:
– Все в порядке, иду! Но пусть только у этого будет важная причина, иначе я…
Он открыл входную дверь.
– Лямотт, малыш, чем я обязан подобному удовольствию?
– Шеф, только что обнаружили мёртвую девушку, – взволнованно ответил инспектор Лямотт.
– Да, конечно же, ничего оригинального. Люди рождаются и умирают даже по воскресеньям. Мы сейчас приготовим хороший кофе и все посмотрим в другой день, не так ли?
– Я уже проглотил три чашки кофе.
– Не всем дается такой шанс. А разве сегодня не дежурство Ламантена? Он что – приболел?
– Нет, – мотнул головой инспектор Лямотт. – Дивизионный комиссар Бельмар потребовал, чтобы вы лично занялись этим делом.
Комиссар Барде почувствовал нечто похожее на гордость. Но не нужно спрашивать у своего помощника, почему именно так. В последнее время он вообще придерживался принципа не забивать себе голову второстепенными соображениями.
– Значит, эта мёртвая еще свежая? – спросил комиссар в шутку.
– Она в монашеском одеянии, – ответил Лямотт.
– Чёрт, наверное, это господь призвал к себе одну из своих послушниц?
– Она вся изрезана, а это не слишком по-католически. И ей выбрили череп.
Комиссар Барде перемолол зерна и налил еще кипящую воду. Приятный запах кофе наполнил комнату.
– Хорошо, хорошо… Надеваю брюки, и я в полном распоряжении национальной полиции Франции. Хорошо ещё, что мадам Барде сейчас в отъезде, а то она дала бы нам жару за утреннее беспокойство. Для нее воскресенье – это святое, и раз в неделю я должен на одни сутки обо всем забывать.
***
С диктофоном в руках комиссар Барде задавал вопросы:
– Кто обнаружил тело? У нас есть заявление об исчезновении? В окрестностях есть действующий женский монастырь? К какой общине принадлежала сестра? Это действительно монахиня?
Вопросы следовали один за другим. И Жорж Барде запретил давать ответы заранее. Ответы, словно нить Ариадны, потащили бы за собой другие вопросы. А он оставил эту игру на потом.
Прибыли на место преступления. Это было тихое место на берегу реки Дюранс, в которой рябили длинные водоросли, похожие на лошадиную гриву. В некоторых местах можно было различить тихий плеск воды, проходящей через порог из камней. Она булькала, образуя заводь, где прятались форели.
– Надо как-нибудь вернуться сюда, чтобы порыбачить, – сказал комиссар и разжёг свою первую за день трубку.
– Вот мёртвая…
