– Я не могу без тебя, Мари; делай со мной, что хочешь, но я должен быть с тобой. Пощади меня! Я больше не владею собой…
От такой неожиданности Мари не сразу нашлась.
– Не надо, сударь… – прошептала она.
Но Луи быстро перебил:
– Надо. Неужели ты не видишь, что я люблю тебя? Мари, душа моя, нет больше никакой возможности скрывать то, что ясно, как день. Я люблю… и не могу ничего поделать с собой.
– Сядьте, прошу вас.
Он сел рядом, совсем близко. Взял ее руки в свои, взволнованно смотрел в глаза, ожидая ответа.
– Что? Что я могу вам сказать? – мучительно проговорила Мари, совершенно теряясь.
– А ты скажи, как есть, любовь моя…
– Да, да… я люблю вас, Луи. Вы один занимаете все мои помыслы. Но хорошо ли это? О вас чего только не говорят, но я все равно люблю вас и верю вам больше, чем другим. Но если вы задумали дурное, лучше оставьте меня. Не губите. Я взываю только к вашей совести, к вашей чести, ибо не знаю, как защититься.
– Ты любишь меня… – эхом повторил Луи, – что может быть лучше? Мари, ты не представляешь, как я счастлив. Порой мне кажется, что когда-то мы были неразлучны. И кто-то разорвал нас, разлучил. Я долго искал свою милую, единственную и теперь нашел.
Мари хотела что-то сказать, но он прошептал:
– Молчи, все слова уже сказаны… – и, не дав ей опомниться, страстно обнял и поцеловал в губы.
Мари не сопротивлялась на этот раз, и поцелуй уже не казался ей ужасным и оскорбительным.
Они долго сидели обнявшись и не говорили ни слова. Им не хотелось расставаться. Но становилось прохладнее, наступала ночь. В замок они побрели не торопясь и прижавшись друг к другу.
Мари проснулась ранним утром, но ушла не сразу. Она еще долго смотрела на своего возлюбленного. Он казался ей непередаваемо прекрасным во сне, в эту минуту, когда неяркий свет мягко скользил по его лицу и обнаженным плечам. Его пышущее здоровьем тело буквально излучало энергию юности, силу, но в то же время казалось нежным, уютным. Кожа чиста и приятна, как бархат. Мари заботливо отвела с его лба пряди волос, провела рукой по гладкой щеке, не удержалась и тихо поцеловала в полураскрытый рот. Луи не проснулся, слишком глубок был его сон. Девушка бросила прощальный взгляд и, собравшись, тихонько удалилась.
Мари вышла в галерею. Задумчивость царила на ее лице. Почему, почему она не послушала голос своего разума и наставлений тетушки Жанны? Что теперь? Но нет, все так, как должно быть. Он любит ее. В этом нет сомнений, и, пожалуй, это единственное оправдание.
– Мари, я хочу поговорить с тобой, – послышался четкий, размеренный голос.
Мари повернулась и увидела виконта д’Эперне.
– Да, ваша милость, – поклонившись, произнесла она.
Продолжая идти вдоль по галерее, Люсьен тихо говорил:
– Меня беспокоит поведение Луи. Я бы, может, ничего не стал говорить, но ты здесь человек новый, маркиза не знаешь… Собственно, я хотел просить, чтобы ты не потакала Луи. Он ветрен, ищет развлечений. Ему это во вред, да и у тебя могут возникнуть неприятности.
– Вы хотите сказать, что ваш друг непорядочный человек? – осторожно спросила Мари.
– Упаси боже! У него золотое сердце, он очень добрый, но развлечения портят его. Луи сам не знает, чего хочет. Понимаешь ли… он, может быть, талантливый любовник, но он никогда еще не любил по-настоящему. Ты веришь ему, я знаю, и все, что он говорит, – не обман. Но только сейчас это так, а завтра – неизвестно…
