Прерванная вечность: Детектив страсти - страница 14

– Где?

– Железнодорожный вокзал Юнион-стейшн. Я не знаю номер ячейки, но… он, кажется, хранил ключ в редакционном сейфе. Только его туда не пустят без распоряжения главреда.

– Дайте мне имя. Я сам уговорю.

Через два часа, после уговоров и демонстрации значка лицензированного следователя, Джек вышел с ключом. Он направился на вокзал. Старинное здание с высокими потолками и блеском начала века таило в себе больше историй, чем весь Голливуд.

Он нашёл камеру хранения, открыл нужную ячейку.

Внутри – небольшой коричневый конверт. На нём – подпись от руки: D.V. Confidential.

Он прижал его к себе, чувствуя, как адреналин поднимается в груди.

В мотеле он вскрыл конверт. Там – флешка, фотографии, распечатки переписок.

На флешке – три аудиофайла. Он вставил её в ноутбук, надел наушники.

Первый файл:

Женский голос – Изабель:

«Ты думаешь, они не узнают? Думаешь, ты всегда сможешь платить за молчание? Я устала быть вашей игрушкой, Уинстон. На этот раз я сама всё скажу. Я покажу, кто ты есть».

Ответ – мужской голос, низкий, гневный:

«Ты даже не представляешь, с кем играешь. Это не кино. Это жизнь. И в жизни такие, как ты, умирают случайно».

Второй файл:

Запись звонка. Изабель говорит с кем-то – неразборчиво, но упоминается имя Эллиота Слоуна. Она называет его «змеёй», говорит, что «у него кровь на руках, если не буквально, то образно».

Третий файл:

Шум вечеринки, музыка, фоновый смех. Затем – голос Изабель:

«Они думают, что я одна. Но я не одна. Я знаю всё. И если я умру – всё выйдет наружу. Это мой последний фильм. И он будет настоящим».

Джек замер.

Это была не просто угроза. Это было завещание.

Он позвонил Амелии.

– Ты занята?

– С тобой – никогда.

– Мне нужно, чтобы ты помогла распознать некоторые голоса. И, возможно, подготовила прессу. Если я прав – завтра утром в заголовках будет стоять совсем другая правда.

– Ты уверен?

– Почти. Но мне нужно больше. Мне нужен Дуглас.

– Я попробую найти его. У меня есть друзья среди папарацци. Они чуют след, даже если его нет.

– И Амелия…

– Да?

– Будь осторожна. Если кто-то убил Изабель, чтобы это не вышло наружу – он не остановится.

Позже той ночью Джек вернулся к записям. Каждая минута звучала как приговор. Имя за именем, голос за голосом. Крейн. Слоун. Ещё кто-то, пока неузнанный.

Но всё сходилось. Изабель знала слишком много. И она была готова сказать.

Это был не просто Голливуд. Это был лабиринт, где стены шепчут, а зеркала врут.

Джек знал: ему остаётся лишь идти дальше. Пока ещё есть свет.

С утра воздух был тяжелый – не от жары, а от напряжения, будто само небо следило за каждым движением. Джек стоял у ворот киностудии «Imperium Pictures», всматриваясь в массивную арку с бронзовыми буквами и охранником, напоминающим бывшего морпеха. За воротами простиралась закрытая реальность: улицы, по которым не ходили простые смертные, павильоны, где реальность переодевалась в маску, и люди, игравшие богов, пока камеры были включены.

Он назвал имя, показал удостоверение, и охранник, пожав плечами, протянул временной пропуск.

– Продюсер Уолтер Ривер ждет вас. Павильон шестнадцать. Но, советую, не задерживайтесь. Здесь не любят вопросов.

– Повезло, что я не пришел за любовью, – отозвался Джек и направился внутрь.

Уолтер Ривер был одним из тех продюсеров, кого либо боготворили, либо боялись. Он не блистал в кадре, не появлялся на премьерах, но если бы в Голливуде существовал настоящий трон, его держали бы именно такие люди. В свои шестьдесят с лишним он выглядел уставшим, но опасным – как тигр, у которого всё ещё остались когти.