Приказано: выстоять! - страница 4

Магазины торгсина были организованы для тех, кто имел драгоценности и хотел обменять их на дефицитные товары. Но сюда шли и те, у кого сохранились алмазы, золото, серебро от богатых родственников, и те, кто утаил золото на прииске или добыл его, нарушая государственную монополию.

Несколько дней издалека присматривался я к своему «подопечному». Пальтецо потертое, потухшие глаза, осунувшееся лицо рано постаревшего человека. Два раза в неделю появлялся он в магазине, вынимал гильзу патрона и, вытащив пробку из нее, высыпал на весы несколько граммов желтого металла. Получал взамен продукты и торопливо уходил. Значит, было у него золото. Откуда? Сколько? Я мог строить какие угодно предположения, но где то, единственно верное? Пришлось детально заняться прошлым этого человека. Выяснилась одна любопытная деталь – до революции он работал у золотопромышленника в лаборатории. Наворовал тогда еще, а теперь понемногу меняет? Нашел забытое или спрятанное?

– Ни для ареста, ни для допроса у нас нет оснований, – охладил мой пыл начальник группы. – А поговорить с человеком можешь. Все в жизни бывает… Но безоговорочно записывать кого-то в преступники мы не имеем права, пока не будет на то бесспорных доказательств.

И вот этот человек передо мной. Робкие движения, присел на краешек стула, мнет фуражку. До золота добрались быстро.

– Под окном я его и беру.

– Как под окном? – опешил я.

– Под окном. Когда работал в лаборатории, имел дело с пробами породы. Поисковые партии присылали нам по нескольку мешков песка, а мы определяли, есть в нем золото или нет. Пробу сделаем, а остальной песок высыпали во двор. Потом революция, лабораторию закрыли. Но жить-то надо. Я и подумал, что в той куче песка золото есть. Немного, но есть. Решил, что буду мыть его. И себе польза, и Советской власти.

– Почему не заявили?

– Я же ничего противозаконного не делал.

– Придется проверить.

Четыре дня с двумя красноармейцами я промывал песок. И положил на стол начальника группы увесистый мешочек. Пять тысяч граммов золота было в нем.

– Дело провели вы четко, – начальник похлопал по мешочку. – А за золото – спасибо…

Вернувшись в Хабаровск, я сдал экзамен на «отлично», в подарок от начальника Управления пограничных войск Василия Васильевича Чернышева получил именной пистолет. Из нашего набора лишь двоим – мне и Баранову – предложили остаться на границе.

Я написал рапорт и попросился в Благовещенск. Просьбу мою удовлетворили.

В Благовещенске меня ждали. Ждали товарищи по службе. Ждала Тоня. Не мог я уже представить свою жизнь без ее чуточку удивленных серых глаз, милого лица, которое словно освещала всегда добрая и спокойная улыбка…

…Мерно отстукивал километр за километром поезд. Я дремал, прислонившись к стенке вагона. На душе было спокойно. Вот и определилась моя судьба. Нежданно, негаданно, за тысячи километров от дома, нашел себе дело в жизни. Настоящее, мужское дело – защищать Родину.

В отряде встретили меня как своего. Быстро устроился с жильем и тут же приступил к работе. Тоню увидел лишь на третий день. Работала она в бухгалтерии нашей столовой, встретились мы с ней случайно.

– Вы здесь… – тихо сказала она, увидев меня.

– Да. Не смог без вас, – попытался пошутить я, но шутки не получилось. Тоня глядела на меня серьезно. – Буду служить здесь.

– Я рада, – просто сказала она. – Выберите время, приходите к нам пить чай.