«Снова Рошфор!» – понял д’Артаньян.
И тут Бонасье показал ему письмо, в котором говорилось: «Не ищите вашу жену… Если вы предпримете какие-либо поиски – вы погибли».
И вдруг д’Артаньян и Бонасье увидели за окном Рошфора. Гасконец тут же выскочил из комнаты, а Бонасье незаметно ушел. Не догнав Рошфора, д’Артаньян вернулся к себе и застал всех трех мушкетеров.
Вдруг к ним вбежал Бонасье и сказал, что четверо полицейских пришли арестовать его, и он просит у д’Артаньяна защиты. Однако гасконец отдал его полицейским, шепнув Бонасье, что главное – остаться им всем на свободе, чтобы помочь вызволить хозяина дома из Бастилии, с чем Бонасье согласился и ушел с полицейскими. Д’Артаньян сделал это и для того, чтобы полиция могла устроить в пустой квартире супругов Бонасье засаду и выявлять всех посетителей хозяина дома и кастелянши королевы, какие появятся здесь в их отсутствие, превратив квартиру в мышеловку.
Все получилось точно так, как рассчитал находчивый гасконец. Д’Артаньян, живший над квартирой Бонасье, где люди кардинала устроили засаду, проделал в полу отверстие и стал подслушивать все, о чем говорили полицейские с задержанными посетителями квартиры Бонасье. Из этих разговоров д’Артаньян понял, что полицейских интересует, не находится ли Бекингем в Париже и не было ли у него свидания с королевой? На второй день в засаду попала сама госпожа Бонасье, но д’Артаньян, разумеется, один выгнал четверых полицейских и спас молодую, очаровательную служанку королевы, известив затем по ее совету де Ла Порта. Кастелянша, как узнал д’Артаньян, сумела бежать от своего похитителя. Д’Артаньян влюбляется в прелестную мадам Бонасье. И это – его первая любовь, охватившая его всего целиком.
В ту же ночь, поднявшись в свою комнату, д’Артаньян узнал, что люди кардинала арестовали в его квартире Атоса, приняв мушкетера за него самого, потому что приходили за ним. Д’Артаньян побежал в Лувр, к де Тревиллю и по пути встретил закутанную в плащ госпожу Бонасье и с нею незнакомца в костюме мушкетера, оказавшегося герцогом Бекингемом. Он проводил их до Лувра, а Бонасье провела герцога по переходам дворца и оставила одного в комнате, куда вскоре вошла королева Анна. «Герцог Бекингемский на мгновение застыл, ослепленный: никогда Анна Австрийская не казалась ему такой прекрасной… Бекингем упал к ее ногам и, раньше чем королева успела помешать ему, поднес край ее платья к своим губам…
– Я согласилась увидеться с вами, чтобы сказать, что все разделяет нас – морские глубины, вражда между нашими королевствами, святость принесенных клятв. Святотатство – бороться против всего этого, милорд! Я согласилась увидеться с вами, наконец, для того, чтобы сказать вам, что мы не должны больше встречаться…
– Нежность вашего голоса смягчает жестокость ваших слов. Вы говорите о святотатстве. Но святотатство – разлучать сердца, которые Бог создал друг для друга!
– Милорд, – воскликнула королева, – вы забываете: я никогда не говорила, что люблю вас!»
Таким образом, Дюма отрицает плотскую любовь между ними, утверждая, что их чувства были платоническими и возвышенными, но ради сохранения этих небесных чувств Бекингем готов был погубить тысячи людей лишь для того, чтобы при подписании мира вновь увидеть Анну. Опасаясь за жизнь Бекингема, Анна умоляет его уехать из Франции, передав ему в дар, на память о ней, ларец с двенадцатью алмазными подвесками. Так, еще раз нарушив правду, Дюма не переслал подвески в Лондон, как было на самом деле, если бы он сохранял верность исторической правде, а передал их из рук самой королевы в руки Бекингема при свидании в Париже.
