– Ты нам это уже рассказывал! – напомнил Швейк.
– Я как выпью, ничего не помню! – стукнул себя по лбу Милов. – Некачественный спирт в свое время глушил. Меня предупреждали, что память потеряю! А я чего-то не верил… Служил я тогда в одной деревеньке под Рязанью! Деревенька так себе, но бабенки там были – зверь! Однажды иду, смотрю, навстречу сисястая деваха чешет. Попа, как большой арбуз, а рожа вроде незнакомая. «Что такое?» – думаю: «Трахал я ее или еще нет?!». Представляете, мужики, не могу вспомнить! Начисто из головы вылетело. Ну, я – человек добрый. Дай, думаю, еще раз трахну. С меня не убудет. Повалил ее прямо на дороге. Она визжит, вертится! Вся красной сделалась, как помидорчик! Меня еще больше разобрало! И посреди полового акта (когда я в раж вошел) она вдруг, как вцепится мне в морду! Представляете?! Я обалдел!
На лестнице послышались звуки. Кто-то спускался в подвал. «Судьи» сразу приосанились. Выражение их лиц стало торжественным и серьезным.
Дверь распахнулась, и в подвал вошел Юровский. Он был одет по-походному: в длинном плаще, сапогах и шляпе. В одной руке он держал небольшой чемоданчик, в другой канистру для бензина.
– Рад, товарищи, что все в сборе! – Юровский обвел многозначительным взглядом «судей». – Пригласил я вас сюда по ответственному делу! Товарищ Ленин лично курирует этот вопрос.
«Судьи» стали еще более внимательными и серьезными.
– Как вы знаете, ситуация на фронте временно вышла из-под контроля. Завтра-послезавтра город возьмут белочехи. Медлить в такой ситуации нельзя. Из Москвы получено указание сегодня ночью ликвидировать гражданина Романова и всю его семью!
Юровский сделал эффектную паузу и строго посмотрел на судей.
– Рад поздравить вас с ответственным партийным поручением! Решением высших советских органов вы назначаетесь судьями над семьей супостата. Все необходимые полномочия предоставлены.
– Мы? – изумился Милов.
Швейк и Гитлер растерянно переглянулись.
– Вы. И это еще не все. Вам предстоит самим привести свой приговор в исполнение. Расширять круг посвященных партия считает нецелесообразным. Суд должен пройти в обстановке максимальной секретности и в самый короткий срок. До рассвета все должно быть кончено, а трупы сожжены. Я надеюсь, вы меня правильно поняли, товарищи?
Судьи еще раз переглянись и кивнули.
– Для уничтожения тел вам предоставляется канистра с бензином! И последнее, товарищи. Партия выбрала вас, потому вы люди – политически грамотные, ответственные, с обостренным чувством классового сознания и пролетарским чутьем. Я передаю вам слова товарища Ленина. Сами понимаете, кому попало, такое дело не доверили бы!
– Понятно! – кивнул за всех Милов.
– Партия выбрала вас, но партия, в случае чего, может строго наказать. Понимаете меня?! Еще раз повторяю. Ваш революционный международный суд рабочих и солдат, руководствуясь пролетарским сознанием, должен сегодня ночью изобличить и покарать граждан Романовых! Есть вопросы?
– Я вообще люблю суды! – заметил Швейк. – На них всегда узнаешь много интересного. В 1909 году в Яблонцах был суд над господином Роговицей, совладельцем банка «Роговица и сыновья». Судили его за уклонение от налогов. Уже в суде выяснилось, что налоги он все до копеечки заплатил, а привлекли его по ошибке. Но одна из зрительниц (на такие суды всегда ходит много женщин) признала в нем серийного маньяка. Год назад он ее изнасиловал, а затем отрезал голову ее подруге…
