– Вот-вот! – Юровский взглянул на часы. – Вы тут поболтайте немного! Скоро их приведут! Председателем суда назначаю Милова. Русского императора должен осудить русский.
– Я порву его, как Тузик грелку! – заверил бывший дьякон.
– Суд должен быть быстрым и эффективным. Пара – тройка вопросов и смертный приговор! Тут же стреляйте в упор! Протоколы оформите по форме. Понятно?
– Понятно.
– Сделаете дело и сразу отстучите телеграмму Свердлову. Аппарат мы установили прямо здесь! – Юровский указал на громоздкую телеграфную аппаратуру в углу комнаты. – Пользоваться кто-нибудь умеет?
– Умею! – кивнул Швейк.
– Сразу по исполнению приговора уходите из города. Доберетесь до Москвы. И лично из рук в руки передадите протоколы товарищу Свердлову. Меня не ищите. Я уезжаю по ответственному и неотложному делу.
– Так точно! – по-солдатски рявкнул Милов.
– До свидания, товарищи! Успехов вам!
В тусклом свете свечей Николай разглядел троицу «судей», расположившихся за накрытым красной кумачовой скатертью столом.
Центральное место занимал «председатель суда» – Андрей Милов. Его лицо стало еще более красным. Он, нахмурившись, сурово разглядывал подсудимого налитыми кровью глазами.
Сидевший справа от него Швейк улыбался улыбкой идиота.
Гитлер был мрачен.
Посреди стола стоял графин, наполовину наполненный темной жидкостью. От графина несло бензином.
– Добрый вечер! – вежливо поздоровался Николай. – Мне товарищ Юровский сказал, что вы тут пилить собираетесь?
– Собираемся! – Милов указал ему место на скамейке напротив себя. – Только тебя ждали!
Николай пожал плечами и последовал приглашению. Ввели Аликс. Она заняла место на скамейке рядом с мужем. Следом за ней гуськом вошли и расселись дочери.
Милов положил перед собой маузер и обвел строгим взглядом подсудимых.
– А жарковато тут у вас! – озирался Николай. – Температура градусов по Цельсию не менее двадцати пяти выше нуля!
– Да что ты говоришь?! – криво усмехнулся Милов.
– А где наши пилы?! Юровский обещал, что будет несколько пил и даже топор! Надеюсь, вы их наточили?
– А как же! Особенно топор! – снова усмехнулся Милов.
– Вы не знаете, когда придет целитель? Он назначил нам тут сеанс! – тоном светской дамы осведомилась Аликс.
– Скоро! Покончим кое с какими формальностями и проведем сеанс! – пообещал Милов и еще раз обвел взглядом подсудимых. – Ну что, граждане Романовы?! Все в сборе? Пришла пора держать ответ! Как считаете?
– Чего? – не понял Николай.
– Того! – Милов придвинул к себе бумагу и чернильницу.
В правом верхнем углу листа он написал: «протокол судебного заседания», далее число и время. На часах было семнадцатое июля 1918 года ноль часов пятьдесят минут.
– Начнем с формальностей. Представьтесь для протокола! – Милов обмакнул перо в чернильницу и приготовился писать.
– Дожили! Уже пилу не получишь без смешных и глупых формальностей! – вздохнул Николай. – А если у меня много имен? Можете на каждое имя по пиле выдать?
– Можем!
– Я – Николай Второй, император русский, царь Польский, князь Финляндский, великий князь Обдорский, Кондийский, Карталинский…
– Довольно! И так понятно, что ты – Обдорский! – Милов записал что-то в протокол. – Перейдем к сути. Ходынку пропустим. Времени в обрез. А начнем-ка мы вот с чего. Ты зачем приказал стрелять в рабочих девятого января 1905 года? Если забыл, это «кровавое воскресение»!
– Я полностью согласен, что времени у нас в обрез! А мы его теряем! – Николай показал на часы.
