Но оставаться здесь означало смотреть, как его народ медленно умирает.
Боль песка стала сильнее. Он чувствовал, как еще один крошечный кусочек жизни уходит из-под стен дворца. Город Тысячи Миражей медленно превращался в Город Тысячи Могил.
Тарик сжал кулаки. Ему нужна была сила, чтобы остановить это. Не политическая, не военная – а сила, способная противостоять самой Засухе. Сила, способная вернуть жизнь песку.
Бессмертие Песков. Цена не имеет значения, если на кону стоит жизнь всего королевства.
Решение еще не было принято вслух, но в сердце Принца Тарика оно уже кристаллизовалось, твердое, как камень, и неизбежное, как восход солнца в пустыне. Он должен отправиться. У него не было другого выбора.
ГЛАВА 2: Бремя Наследника
Бремя наследника – это не только право носить лучшие шелка и жить во дворце, сияющем золотом. Это бремя ожидания, бремя надежды и, в худшие времена, бремя отчаяния. Тарик чувствовал это отчаяние в каждой сухой песчинке, которую ветер заносил в его покои.
На следующий день после аудиенций он решил покинуть стены дворца и увидеть своими глазами, как живет город за пределами позолоченных ворот. Он выбрал простой наряд, сопровождаемый лишь парой телохранителей, и отправился в квартал Карима, известный своими гончарами, чье мастерство зависело от наличия воды и хорошей глины.
Когда-то этот квартал был шумным и процветающим. Дымок от печей вился над крышами, улицы были заставлены рядами красивой керамики, и всюду слышались разговоры и смех. Теперь Карим-квартал был призраком самого себя. Печи остыли. Улицы были пустынны, лишь изредка проходил кто-то с опущенной головой. Вместо горшков и плитки, повсюду валялись куски засохшей глины – непригодной, жесткой, рассыпающейся в пыль.
Тарик остановился у мастерской, где когда-то покупал расписные чаши для чая. Двери были закрыты, на них висел выцветший кусок ткани. Рядом с дверью сидела пожилая женщина, ее глаза были пусты. Она не подняла головы, когда он подошел.
«Мир вам, бабушка,» тихо сказал Тарик.
Она медленно подняла взгляд, и в ее глазах мелькнула тень узнавания, сменившаяся безразличием. «Мир… какой мир, сын мой? Мир ушел вместе с водой.»
«Где гончар?» спросил Тарик, указывая на мастерскую.
«Ушел,» ответила она, ее голос был сухим шелестом, как ветер в сухих листьях. «Как и все. Куда идти, когда даже глина не слушается рук? Когда нет воды, чтобы пить, не то что месить?»
Тарик чувствовал, как боль песка под его ногами усиливается в этом месте, где земля была измучена, где жизнь была вырвана из нее. Он опустился на колени, касаясь потрескавшейся земли рядом с ней. Его пальцы ощутили не только сухость, но и глубокое, болезненное истощение. Это было не просто отсутствие влаги, это было отсутствие чего-то более фундаментального, чего-то, что питало жизнь.
«Есть ли у вас вода?» спросил Тарик, чувствуя стыд за этот простой вопрос, когда он знал ответ.
Она горько усмехнулась. «Вода, принц? Последний раз вода в общественном колодце была два дня назад. Стояли в очереди с рассвета до ночи. Получили по глотку на человека. Для семьи. Умер маленький внук моей соседки. От жажды.»
Слова были ударом. Тарик протянул ей мешочек с монетами. «Возьмите это. Попробуйте купить воды…»
Она взяла его, но ее взгляд остался пустым. «Спасибо, принц. Но где покупать? У тех, кто продает по цене золота? А что потом? Завтра? Послезавтра? Деньги не напоят землю, принц. Они не вернут жизнь.»
