Из студентов-историков получаются замечательные юристы. Первин почувствовала укол боли, вспомнив разговор про женщин в суде. Френи не доведется понаблюдать за ходом судебных процессов, закончить курс юриспруденции, поработать клерком в юридической конторе, получить первую зарплату. Она погибла в восемнадцать лет, ничего из предначертанного не сбылось.
– Она была на перекличке в часовне. – Произнеся эти слова, достопочтенный Салливан нагнулся к мисс Дабу. – А теперь выясняется, что она не пошла с остальными на трибуны. Тем не менее вы не доложили о ее отсутствии. Как так?
– За студенток отвечала не только мисс Дабу. – К концу фразы голос Элис стал громче. – Пересчитать студенток – да, кстати, и студентов – мог любой. Нам не давали отдельных указаний проверять, все ли в наличии.
Брови у достопочтенного Салливана поползли вверх, он медленно покачал головой, будто предупреждая о нарушении субординации.
Элис была с достопочтенным одного роста, однако почему-то казалась выше и даже в помятом черном льняном платье выглядела подвижнее и энергичнее.
Первин отвела от них взгляд. Принялась рассматривать здание колледжа, заметила в дальнем углу галереи первого этажа двух босоногих молодых людей в лунги[16]. Первин заключила, что это слуги, объятые страхом. Они на момент смерти Френи находились на территории колледжа, а полиция по определению относится с подозрительностью к охранникам, слугам и уборщикам.
– Скверная ситуация. Вы правы, достопочтенный Салливан. – Дыхание у Атертона выровнялось, но Первин заметила, что белая рубашка под плотным костюмом мокра от пота. – Никому не давали разрешения находиться во время парада на территории колледжа. Это, безусловно, нарушение правил. Оставшись одна, она не могла рассчитывать на помощь или защиту. У нас крайне строгие правила, регулирующие поведение студентов женского пола.
– Существует соответствующая письменная инструкция? – уточнила Первин.
Атертон в ответ нахмурился, из чего Первин поняла, что, если и существует, лично он не в курсе.
К этому времени подтянулись новые студенты, они подступали всё ближе – им хотелось взглянуть на Френи. Многие девушки плакали. Первин пересчитала их про себя и подумала: всего одиннадцать. Может, в колледже заранее решили, что это подходящее число – мол, женское образование мы поддерживаем, но и ситуацию такая горстка не раскачает?
Преподобный Салливан решил воспользоваться представившейся возможностью. Он вышел вперед и произнес внушительно:
– Студентам собраться в часовне. Я прочитаю молитву за упокой души мисс Каттингмастер.
– Отличная мысль, – одобрил Атертон. – Попрошу преподавателей построить студентов в шеренги и проследовать в часовню. Начинайте без меня.
– И без меня, – нетвердым голосом добавила мисс Дабу. – Я останусь рядом с Френи.
Студенты начали строиться, преподаватели ожили, принялись отдавать распоряжения.
Через несколько секунд после того, как Элис и другие преподаватели отбыли вместе со студентами в сторону широкого готического арочного прохода в конце галереи, вернулся Навал и привел врача. Оба немного запыхались, так как бежали. Доктор, в фете на голове, заговорил с мисс Дабу на гуджарати; та сообщила Атертону, что это доктор Боман Пандлей, врач общей практики.
Врач вытащил из сумки стетоскоп, приставил к груди Френи – на этот раз мисс Дабу не протестовала. Слушал он лишь несколько секунд, потом отнял стетоскоп. Посмотрел на ректора Атертона, осведомился:
