- Твою половинку яблока, - ответил Дэвин. – Все в порядке, возмущения магических полей ее закрыли.
Служанка поставила перед Джеммой тарелку с омлетом, грибами и ветчиной. Мама никогда не позволила бы столько есть, тем более, за завтраком. Девушка должна следить за фигурой, но теперь это уже не имело значения. Можно спокойно погрузить вилку в пышно взбитый омлет, наслаждаться вкусной едой и не думать о том, что благородная девица должна есть меньше птички.
- Зачем вам моя половинка яблока? – опасливо спросила Джемма. Дэвин протянул ей стеклышко и предложил:
- Взгляни-ка на мое.
Джемма послушно поднесла стеклышко к правому глазу и какое-то время видела лишь туманный силуэт на месте Принца-Вороны. Затем в тумане заклубились тонкие дымные нити, и Джемма увидела, как из дыма к ней выплывает хрустальное яблоко. Круглое, прозрачное, с золотыми косточками внутри и слегка розовеющей тенью у черешка, оно было целым. Как ни всматривалась Джемма, она не могла увидеть ни единой трещины.
- Целое? – испуганно спросила Джемма, едва не выронив стеклышко. – Разве это возможно? Или вы…
Она хотела спросить «Вы женаты?», но осеклась. Ей сделалось так жутко, что какое-то время Джемма могла лишь смотреть на Дэвина, не произнося ни слова.
- Я таким родился, - беспечно ответил он. – Магический дефект… который сегодня позволил мне спасти нас обоих.
По спине проползла капля пота. Джемме казалось, что столовая куда-то уплывает от нее, и она вот-вот упадет в обморок от страха. Что решил король? Почему Дэвин держится настолько свободно?
- Спасти? Но как?
- Его величество Кормак был разгневан, - сообщил Дэвин, и его улыбка на какое-то мгновение иссякла. – Потому что принц, который покупает дочь бунтаря и приводит в свой дом – это в каком-то смысле государственная измена, и с ним нельзя не согласиться. И я сказал ему, что ты – моя вторая половина. Что в тебе вообще не было никакого хрустального яблока. Ты моя, и я тебя никому не отдам.
Несколько долгих минут Джемма сидела молча, стараясь справиться с волнением. Кровь шумела в ушах, как морские волны, и в этом шуме повторялось: я не отдам, я не отдам, ты моя…
- Он ведь все узнает! – прошептала Джемма. – Пусть сейчас моего яблока не видно, но потом-то..! Это все раскроется!
- Через полгода, - уточнил Дэвин, накалывая на вилку очередной шампиньон размером с куриное яйцо. – Но к тому времени ты уже шесть месяцев будешь моей женой.
Это прозвучало, словно оплеуха, после которой наступает звонкая тишина. Джемма вздохнула, провела ладонями по лицу. Нет, надо опомниться, надо прийти в себя. В конце концов, что такого ужасного и непереносимого ей предлагают? Стать законной женой самого страшного темного мага? Который растворит ее в меду или скормит собакам, если она будет сопротивляться?
- Вашей женой, - сокрушенно повторила Джемма. Уже потом она заметила, что выражение лица Дэвина обрело привычную горечь, словно она чем-то задела его.
Ну конечно, задела. Рабыне, дочери врага государства, следует принимать такое предложение с радостью и молиться, чтобы его высочество не передумал. А она испугалась и не смогла скрыть своего ужаса, хотя Дэвин не сделал ей ничего плохого, не обидел ни словом, ни действием.
Джемме сделалось стыдно.
- Вот именно, - кивнул Дэвин. – Надеюсь, до медовых ванн у нас все-таки не дойдет.
***
Принц-Ворона оказался щедр – вручил Джемме свою чековую книжку и предложил ни в чем себе не отказывать. На мгновение Джемму укололо воспоминание: они с мамой отправляются за покупками, и отец, улыбаясь, говорит, вручая им свою чековую книжку: «Принарядитесь, как следует, мои красавицы! Ни в чем себе не отказывайте! Пусть все завидуют моей жене и дочери!»
