Принц запретов - страница 15

Ответ последовал не сразу. Я успела испугаться, что слишком быстро говорю, но брат наконец произнес:

– Да что захочешь. Мне дадут неплохую квартирку с двумя спальнями, так что тебе будет где разместиться. Это я уточнил. – Он подергал нитку, выбившуюся из ткани рубашки. – А когда обустроимся на новом месте… даже не знаю. Говорят, в наше время женщины в Нью-Йорке чем только не заняты. Можно найти работу, а можно включить весь твой природный шарм, затесаться в круги богатеев и ужинать с ними каждый день. Может, найдешь себе богатенького кавалера или еще что-нибудь.

– Замуж я не собираюсь. – Я привстала на цыпочки, завершив поворот. – Вести светские беседы умею не лучше дикого кабана, а ферм на Манхэттене, если мне не изменяет память, пока никто не построил.

– Адди, тебе ведь уже двадцать. Может, все-таки поискать себе спу…

– Я не пойду замуж, – отрезала я. Руки, поднятые над головой, резко опустились, юбка зашуршала у колен. – Если эта идея так тебя заботит, что ж ты сам себе не отыщешь спутницу жизни?

Я пожалела об этих словах сразу же, как они сорвались с языка. Неспроста же я старалась помалкивать, ведь стоило мне только открыть рот, как оттуда тут же начинал литься поток несправедливых или злых слов. Мой брат охотно женился бы, восемь лет назад он был таким красавчиком, что по нему сохла половина юных девиц в Фэйрвиле, наплевав на то, что их матери считают Томми служителем дьявола.

Я опустилась на колени, прижала большие пальцы к вискам.

– Адди, мне это очень нужно.

Я встретилась с ним взглядом. Сжала губы в тонкую линию.

– Очень нужно, правда, – повторил Томми. – Невыносимо живется с тех пор, как… – Его голос уплыл куда-то вдаль, как прохладный ветерок, а взгляд будто бы устремился через океан, на окровавленные шрамы Аргона. – Я наконец принесу пользу, – договорил он.

– Ты и сейчас ее приносишь.

– Неправда. Я не смог спасти ферму. Не смог вести дела, как папа, с моими увечьями это невозможно. Я уже несколько лет ищу работу и начал поиски задолго до папиной болезни, а все ради того, чтобы встать на ноги и увезти тебя из этого ада. Но здесь маловато возможностей для почти глухого ветерана, так что… – Томми пожал плечами, не поднимая на меня глаз. – Все мои старания кончались провалом, кроха. Все двери захлопывались передо мной, что бы ни происходило. ФБР нуждается в таком, как я. Но больше я никому не нужен.

– Мне нужен.

Брат кивнул:

– Ну да.

Музыка на пластинке закончилась. Огромную пропасть, зияющую между нами, теперь заполняла дробь дождя. И с каждой секундой пропасть все ширилась.

Я не произнесла вслух того, о чем думали мы оба. Недостаточно. Что ни делай, а этого всегда недостаточно, чтобы заполнить дыру, которую в Томми оставила война и которая стала лишь глубже после папиной смерти, пускай брат и не любил признавать это вслух. Последние восемь лет между отцом и Томми не было согласия, какую тему ни возьми, но всякий раз, когда мой брат с криком просыпался посреди ночи, папа был рядом. И только папа мог его успокоить, когда призрачные картины войны беспощадно застилали ему глаза.

И вот мы остались вдвоем. Две одинокие горошинки в стручке горя и скорби. Сын – изувеченный войной солдат, дочь – обезумевшая служительница дьявола. Глухой мужчина и женщина, отвергнувшие речь.

– Жалею, что не получилось уехать раньше. – Я попыталась заглянуть Томми в глаза, но он на меня не смотрел. Казалось, его взгляд устремлен куда-то далеко-далеко, за пределы Атлантики. – Может, тогда тебе бы жилось лучше, но сегодня это большее, что я могу. Молю: хотя бы попытайся! Дай Нью-Йорку шанс. Я буду откладывать деньги и через несколько месяцев попробую выкупить наш дом, если его выставят на аукцион, а тебе не понравится в большом городе. Но прошу, хотя бы попытайся. Ради меня.