Наверное, «Шыомун Амальгер» по-квинтски означает что-то вроде «Добро пожаловать». И в ответ Клио буркнула: «Амальгер Шыомун».
Соседи улыбнулись и показали пальцем вверх. Клио проследила за жестом, но ничего, кроме войлочной крыши не заметила. И тут, наконец, догадалась: аборигены считают, что она спустилась с неба.
Это осложняло ситуацию. С самого начала всё пошло не по плану! Клио не любила таких начал, если уж что получается, то сразу. Или не получается вовсе, значит не стоит биться в закрытые двери, приобретёшь лишь шишки.
Клио высунулась в слуховое окошко. Небо было серым и низким, до самого горизонта простиралась снежная пустыня. К обочинам жались землянки, изредка попадались закутанные в шкуры путники, пару раз мимо пронеслись сани, запряженные белоснежными лохматыми животными, похожими на безрогих яков. Такие же твари были тащили и их повозку, они фыркали и дружно гребли густые сугробы.
Клио зевнула и вдохнула морозный воздух вместе со снежной пылью. Дорога сделала крутой поворот, и впереди открылась белая гряда. Клио обернулась к попутчикам, показала пальцем на окно и вопросительно вытаращила глаза. Те радостно закивали и несколько раз повторили:
– Палангер, Палангер!
Чем ближе они подъезжали, тем отчётливее можно было рассмотреть башни с бойницами. Значит, стена рукотворная. Это город, готический город-крепость.
Самым любым периодом истории у Клио было средневековье, с романтикой рыцарских турниров и культом Прекрасной Дамы. И вот теперь наяву, а не в древней книжке или голографической диораме, довелось увидеть настоящее чудо!
Городская стена была сложена из белого камня, башни венчали алые флаги. Кровь на снегу, почему-то подумалось Клио. Путь внутрь лежал через ров по откидному мосту. У ворот сани остановились и двое грозных мужей с копьями подступили к повозке и откинули полог.
Попутчики Клио опять выдохнули свое «Шыомун Амальгер», показали какой-то свиток, и стражники дали отмашку двигаться вперёд.
Но как только они миновали нарядные белоснежные ворота, город преобразился. Ветхие домишки, тесные улочки, помои под ногами. На ярмарочной площади воняло протухшей рыбой и забродившими ягодами.
Повозка проследовала дальше, и наконец стены расступились, открывая взору белый дворец с высокими тонкими шпилями.
У крыльца сани остановились. Юноша вышел первым и протянул руку Клио. Гостей встречала пышная делегация: мужчины и женщины в роскошных меховых манто пятились, образуя живой коридор.
Клио шла, то и дело наступая на подол непривычно длинного платья. В конце лестницы их поджидал юноша с тиарой на голове:
– Шыомун Амальгер! – сказал он с таким трепетом, таким блеском в глазах, что Клио показалось, будто сейчас он полезет целоваться.
Но парень лишь уткнулся носом в её ухо и горячо выдохнул, обдав резким, неприятным запахом. От неожиданности Клио вздрогнула, но, скрепя сердце, заставила себя улыбнуться.
Остаток дня она провела, восседая рядом с этим напыщенным молодцом во главе огромного стола, заставленного непривычными яствами. Клио недоверчиво смотрела на тарелки – неизвестно, чем они тут питаются, медикаментов под рукой нет. Лучше ограничиться лишь знакомым сладковатым напитком, которым её поили с момента приземления в горах. И это стало её роковой ошибкой.
Какие-то люди приходили и уходили, приветствуя гостью поклонами. После третьего кубка ужасно захотелось спать. Но, собрав остатки сил, Клио внимательно вслушивалась и всматривалась в движения губ и языка аборигенов.
