Ожидая подвоха, я неуверенно вложила свою ладонь в его. Граф ободряюще мне улыбнулся и свободной рукой начертил какой-то знак в воздухе. Легкая вибрация, свечение, затем комната вдруг исчезла, а мы оказались стоящими на дороге среди полей.
Жаркий воздух буквально опалил меня, и я с наслаждением подставила лицо южному солнцу. Запах моря стал ощутимее, на этот раз смешиваясь с запахами луговых трав, легкий бриз приятно холодил кожу.
— Вы всегда так перемещаетесь? — Я заметила, что граф наблюдает за мной.
— Большей частью, да, это удобно, хотя очень опасно: существует ряд ловушек, способных поймать мага именно на выходе из портала. Но приходится рисковать.
— А Карисса? — вдруг спросила я. — Ее не могли поймать, когда она выходила из портала?
— Она не пользовалась порталом, — покачал головой Рой, в серых глазах мелькнуло беспокойство.
— Почему вы так уверены?
— Магией может обладать лишь глава рода, остальные используют амулеты, создаваемые им, и он легко может отследить все перемещения. Глава рода — Козимо Риччионе, и он не знает, где его сестра.
— И никак нельзя использовать амулеты других?
— Можно, но тогда останется магический след. Нет, Карисса исчезла из замка по доброй воле, — он тяжело вздохнул и пробормотал что-то себе под нос. Я уловила лишь «сидеть не сможет», из чего заключила, что беглянке не поздоровится.
Лошадиное ржание прервало наш разговор. Я обернулась. Боненвенунто стоял позади нас у кованых ворот, держа в поводу прекрасного гнедого коня. Две лошади стояли стреноженные в стороне, радостно поедая пожухшую пыльную траву на обочине дороги.
— Я уже заждался, мэссэр! Тяжело следить сразу за тремя лошадьми! — драматично пожаловался художник.
— А отцу ты никогда не помогал? — фыркнул его хозяин, забирая у него поводья и легко вскакивая в седло. Гнедой радостно всхрапнул, намереваясь сорваться с места, но опытная рука сразу же успокоила его. Я с уважением посмотрела на графа.
— Помогал, но это не доставило мне радости!
Боненвенунто затянул подпруги на небольшом вороном мерине, явно предназначенном для меня, и помог сесть в седло. Затем все то же самое проделал с толстой серой кобылой, которая, с трудом оторвавшись от еды, укоризненно посмотрела на хозяина. Даже не дождавшись, пока тот опустится в седло, она лениво зашагала по дороге, художник, чудом не свалившись с другой стороны, тотчас осыпал ее сочными ругательствами.
Граф Алайстер не стал ждать, пока Боненвенунто выровняется, а выслал нетерпеливо пританцовывающего на месте гнедого вперед, моя лошадь послушно устремилась следом, серая кобыла безнадежно отстала, изображая рысь на месте, пока всадник хорошенько не пнул ее пятками по бокам, после чего она недовольно затрусила по дороге, делая вид, что очень торопится. Первое время мне было не до красот, я старалась приноровиться к ходу коня и проверить, насколько я помню вообще, как это все делается. Как ни странно, в этом мире основы верховой езды были все те же, вороной оказался достаточно хорошо выезженным, моя память тоже не подводила, и я смогла расслабиться.
Граф с одобрением наблюдал за мной. Опытный всадник, он буквально сливался с лошадью, сидя так легко, как бывает, когда животное тебе полностью доверяет. Мы проехались по дороге, петлявшей среди холмов, усыпанных полевыми цветами. Дом графа, так и хотелось назвать его «вилла», стоял на самом высоком из них. Небольшой, с черепичной крышей и башней, он был окружен садами, которые террасами спускались к дороге. Яркие, правильной формы, разноцветные клумбы верхних ярусов сада перетекали в зелень деревьев у кованых ворот. Вокруг виллы были поля — золотистые, зеленые, красные, — за ними в дымке виднелись крыши небольших деревень.
