Баатар поднялся. Его высокий, мощный силуэт отбрасывал тень на собравшихся.
"Моя дочь говорит правду," – произнес он своим глубоким голосом, который привыкли слушаться. – "Наши обычные пути закрыты. Мы бессильны против этой тьмы. Шаман, чья мудрость никогда нас не подводила, указал на Ла-Мэй и на Камень Предков. Камень выбрал ее. Это не наше решение, это воля духов и судьбы." Он посмотрел на дочь, и в его глазах читалось не только принятие, но и непоколебимая вера. – "Ла-Мэй – Деть Ветра. Она сильна. Она умна. И она принцесса, несущая на себе бремя ответственности за свой народ. Я доверяю ей этот путь."
Возражения затихли. Слово вождя было законом, особенно подкрепленное мудростью Шамана и неоспоримой реальностью угрозы. Тяжелое решение было принято.
Ла-Мэй провела остаток вечера и утро следующего дня в приготовлениях. Это не были сборы правительницы в почетное посольство. Это были сборы воина, отправляющегося в опасный, долгий и неизвестный поход.
Она выбрала самую прочную и неброскую степную одежду – штаны из дубленой кожи, теплую куртку из шкур, высокие сапоги. Собрала запас вяленого мяса, сушеных ягод и кореньев – еды, которая не портится. Наполнила две большие кожаные фляги водой, хотя знала, что в горах придется искать источники. Взяла огниво, нож, запасную тетиву для лука и несколько десятков стрел.
Ее верный Буран получил двойную порцию лучшего корма и особую заботу. Ла-Мэй проверила его подковы, подтянула седло. На его спину легли переметные сумы с припасами. Буран чувствовал напряжение хозяйки, его уши нервно подрагивали.
Камень Предков она завернула в кусок мягкой кожи и повесила на шнурке себе на шею, под одежду. Он был не просто грузом, а частью ее, словно древнее, спящее сердце билось рядом с ее собственным.
Перед рассветом, когда небо только начинало светлеть на востоке, Ла-Мэй подошла к юрте отца. Он уже ждал ее. Рядом стояли несколько старейшин и Великий Шаман Кулан.
"Ты готова, дочь?" – спросил Баатар. Его голос был почти нормальным, но Ла-Мэй видела боль в его глазах.
"Да, отец," – ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо.
Баатар подошел ближе и обнял ее – крепко, по-воински. Это был недолгий, но полный чувств жест. "Помни, кто ты, Ла-Мэй," – прошептал он ей на ухо. – "Ты принцесса Детей Ветра. Не склоняй головы перед чужаками. Ищи силу, но не забывай свою собственную. Возвращайся с победой."
Он отошел, и к ней подошел Кулан. Шаман поднял руку, его слепые глаза были устремлены словно в никуда. "Путь будет темен и полон испытаний, дитя," – сказал он своим скрипучим голосом. – "Мир за горами богат знаниями о Ци, но беден духом. Они научат тебя управлять внешней силой. Но твоя истинная сила – внутри, в связи с землей, в крови предков. Не дай их правилам заглушить голос степи в твоем сердце. Камень укажет путь, когда ты потеряешься. Но слушай и ветер. Он знает больше, чем самые древние книги." Он протянул руку и коснулся ее лба. Ла-Мэй почувствовала легкий, прохладный импульс. – "Духи предков пусть хранят тебя."
Ла-Мэй поклонилась старейшинам и Шаману. Затем она подошла к Бурану. Весь лагерь уже проснулся. Люди стояли у своих юрт, молчаливые, их лица были печальны и полны надежды. Они смотрели на свою принцессу, отправляющуюся в неизвестность ради них.
Она вскочила в седло – легко, привычно. Поводья легли в руку. В последний раз она окинула взглядом родной лагерь: дымящиеся костры, знакомые силуэты юрт, лица соплеменников – ее семью. Она вдохнула сухой утренний воздух степи, впитала его запах, его свободу.
