В итоге Он перестал ходить в школу: просто больше не мог. Когда лежал дома и лечил невесть откуда взявшийся гастрит, а когда просто саботировал тихие мамины уговоры, уходя все глубже в свою депрессию. Единственное, что увлекало Его и позволяло хоть как-то оживиться, – это изучение оружия, и чем оно совершеннее и мощнее, тем больше интереса. Вполне вероятно, что именно так внутри Него жила Его агрессия. No не помогала Ему выживать.
Мы общались с Ним целый год, и были определенные успехи: и гастрит реже, и школа чаще, и настроение веселее. А когда в работу включилась мама, прошедшая «родительскую» группу и приглашенная на совместную группу «родители-дети», нам удалось одолеть еще одну ступень. «Как я могу ждать от него, что он начнет защищаться и противостоять тому, что происходит в школе, когда сама не умею делать ничего подобного? Надо начать с себя!» – сказала эта замечательная мама и впервые вступилась за своего сына, поговорив с родителями одноклассников.
Так получается, что работа с агрессией – одна из необходимых частей психотерапевтического процесса. Потому как в нашей культуре действительно существует специфическое отношение к злости и гневу. К детскому гневу в особенности. Дети с раннего детства получают двойное послание. Испытывая явные или скрытые волны агрессии, исходящие от взрослых, глядя в телевизор, даже читая обычные детские сказки, ребенок буквально погружается в поле агрессии и находится в нем день за днем, как любой из нас. Но прямое выражение своего гнева практически всегда осуждается даже самым близким окружением ребенка и совершенно недопустимо «на людях». В результате с самого раннего детства «маленькие граждане» научаются подавлять все, что связано с «плохими чувствами», испытывая либо стыд от ярости своих матерей, либо вину за собственный гнев, либо страх перед любым проявлением себя. В итоге подавляемый или, наоборот, часто выражаемый гнев становится проблемой как для самого ребенка, так и для тех, кто его окружает.
Я работаю с детским гневом несколькими способами и уверена, что у вас есть свои, не менее эффективные. Агрессия и злость, как мы выяснили, тема непростая. А в недостаточно безопасном пространстве, каким для детей поначалу является кабинет психотерапевта, и вовсе «запрещенная», поэтому я не прошу ребенка (особенно дошкольника) на первых же занятиях нарисовать его гнев. Я предлагаю ему нарисовать вулкан (если он знает, что это такое). Прекрасное задание для диагностики и исследования! Вулкан ребенка, на чью агрессию жалуются учителя и родители, будет непременно извергаться красной лавой, ее будет много: чем больше агрессии, тем больше она будет занимать пространства на листе. У детей с подавленной агрессией (тихих, со склонностью к депрессии, пассивных) лава будет вся внутри вулкана, в крайнем случае на их рисунках вулкан будет лишь слегка ею «плеваться», да и то цвет для изображения лавы будет выбран не красный, а серый, оранжевый – какой угодно.
Такой рисунок – безопасный повод поговорить о том, как вообще живет агрессия. Как справляется вулкан с лавой, которая внутри него, любит ли он ее копить или любит извергаться часто и с восторгом. Мы говорим о том, что может произойти при извержении со всем, что вокруг вулкана. Дети ищут и находят (!) способы извержения лавы, наиболее безопасные как для самого вулкана, так и для окружающего мира. После подробного обсуждения «вулканьей» жизни мы переходим к обсуждению того, как это обычно происходит у людей и у самого ребенка.
