В первую ночь он спал неподалёку от богомольцев, то и дело поднимая голову, настороженно вглядываясь в темноту. Вторая ночь выдалась холодной. Чтобы согреться и просушить одежду путники развели костёр. Расположившись вокруг тлеющих углей костра, они уснули. А утром обнаружили маленького дикаря рядом с собой. Он крепко спал, свернувшись клубочком и прижавшись спиной к одному из путников. Весь его вид внушал такую нестерпимую жалость, что оставить его в лесу было невозможно для всякого, у кого есть сердце.
Это и решило его участь. К вечеру следующего дня он вместе с монахами прибыл во Францисканский монастырь. Поначалу к нему относились как к умалишённому, но к концу второй недели он внезапно заговорил. Правда, о себе ничего толком рассказать не мог. Говорил о пожаре и о том, что все погибли. Так или иначе, но выяснилось, что мальчик вполне нормальный и вскоре у него, как и у всех здесь, появились свои обязанности.
– Монастырь не рай. Тут надо работать, – пояснил настоятель.
Так потекли дни. Его отправляли то собирать хворост, то подметать монастырский двор, то ещё по каким-то мелким делам. А через месяц во время вечерней молитвы мальчик стал вторить хору и обнаружилось, что у него чудесный голос. Мало того, выяснилось, что он знает все молитвы.
Говорили, что по ночам его душа терзается. Он стонал, плакал, порой вставал и начинал бродить по монастырским коридорам. Настоятель читал за его здравие молитвы, и со временем Господь сжалился над несчастной душой найдёныша и вернул ему здоровье. Он стал чаще улыбаться, исчез затравленный волчий взгляд, появился аппетит.
После исцеления он проявил изрядное упорство в молитве. И даже начал делать чётки, взяв для этого у местного мастерового сандаловое дерево. Изготовил девять бобков, тщательно отполировал их и покрыл чёрной краской. Один из братьев крайне удивился количеству и стал терпеливо объяснять, что чётки имеют определённое значение.
– Можно сделать двенадцать бобков – это число апостолов Господа нашего Иисуса Христа. Тридцать три – число лет, которые Христос провёл на нашей земле. Тридцать восемь – число недель, что Господь провёл в утробе… Неизвестно сколько ещё вариантов мог предложить монах, если бы в разговор не вмешался настоятель.
– Девять – это тоже святое число. Девять чинов ангельских. Так что, отрок, может быть и прав…
Отрок в ответ кивнул. И, словно извиняясь, добавил:
– Вообще-то я сделал двенадцать бусин, но оставил девять. Оставшиеся три положил отдельно. Придёт время, я их соединю.
В тесной келье, где найдёныш проводил ночь, кроме него жил ещё один послушник. Однажды, проснувшись раньше обычного, он увидел, что мальчик сидит на постели, подобрав под себя ноги. Решил, что он читает молитву. Прислушался, но вместо святых слов услышал нечто иное:
– Первая бусина – краснолицый мясник… Вторая… Третья – торговец горшками… Четвёртая… Седьмая – рыжий башмачник. Восьмая – помощник скорняка со шрамом на лбу. Девятая… Многие слова он не расслышал. На следующее утро ритуал повторился. Через день тоже. Послушник с дознанием не спешил. Что-то подсказывало ему: правды он всё равно не узнает. Слишком недоверчив малец. Недоверчив и напуган. Однако любопытство жгло, и он решил удовлетворить его:
– Кто была твоя мать?
– Она лечила людей. Травами.
– А отец?
– Охотником был.
– Ух, ты. Он наверно и тебя чему-нибудь научил?
