Она коротко, почти комично, отсалютовала мне.
– Я быстро: одна нога здесь, другая там. – И выбежала из палаты.
Что бы сказала сестра Финниган, узнав, что я оставила больных на эту неопытную девушку? Но я же и так делала все что могла. Как и мы все.
Итак, я оставила Брайди хозяйничать в палате, а сама выскочила в туалет.
После туалета мне отчаянно захотелось хоть одним глазком поглядеть на большой мир, я подошла к окну и уставилась на редких прохожих. Хотя дождь перестал, в воздухе веяло сыростью. Какая-то дама в длинной меховой шубе – странный был наряд, ведь еще даже ноябрь не настал – вышла из кеба, неся большой саквояж в одной руке и объемистый деревянный чемодан в другой, и торопливо зашагала к воротам больницы. На ходу она сбросила большой капюшон, под которым оказались старомодно завитые пряди. Ну, подумала я, привратник сейчас ей скажет, что посещения у нас запрещены.
Когда я вернулась в палату, Брайди Суини допивала свой чай, и в уголках ее рта виднелись крошки от печенья.
– Какая вкуснятина!
Не думаю, что она съехидничала. Я поднесла ко рту свою чашку и, отпив, почувствовала суховатый привкус сажи, собранной с какого-то пола.
– Все поломано-переломано, – пробормотала Айта Нунен.
Брайди Суини подошла и прошептала мне на ухо:
– Она случаем не выпивает?
– Нет, нет. Доктор Прендергаст назначил ей виски от гриппа.
Она кивнула и постучала пальцем себя по лбу.
– Может, она того?
Но я ее успокоила:
– У нее временное помутнение рассудка.
– То есть… ей станет лучше?
Тут я заметила, что мои пальцы скрестились сами собой – очень крепко. Глупое суеверие, знаю. Я прошептала в ответ:
– Эти мамочки на самом деле куда здоровее, чем выглядят. Когда у нее спадет жар, готова поспорить, что быстро переболеет и в январе разрешится своим двенадцатым…
– Двенадцатым?
Брайди Суини произнесла это слово с неподдельным ужасом, поэтому я не стала уточнять, что из ее детей выжило только семеро. Вместо этого я спросила:
– Вам известна поговорка «Если не родишь двенадцать детей, значит, мужа не любишь»?
Она скорчила гримасу:
– Какая мерзость!
Поморщившись, я отозвалась:
– И я так считаю. Но нам с вами за это памятник не поставят.
Брайди Суини коротко рассмеялась.
За окном сгустились тучи, снова пошел дождь, уныло забарабанив по приоткрытой фрамуге. Дождевые ручейки побежали по стеклу.
– Давайте закроем окно, пока нас не залило? – предложила Делия Гарретт.
– Простите миссис Гарретт, но свежий воздух необходим, особенно при респираторных заболеваниях.
Она спрятала лицо под подушку.
Я отрядила Брайди Суини собирать тряпкой дождевую воду с пола, пока лужа не добралась до кроватей. Потом отправила ее в складскую принести льда из электрического рефрижератора. Это такая большая машина, кубики льда образуются в отдельном морозильном отделении сверху.
– Если льда не окажется, поднимись этажом выше и спроси там.
Сама я измеряла больным температуру, пульс и частоту дыхания. Потом сменила им носовые платки и положила в другие позы: Айту Нунен привалила к подушкам в полусидячем положении, отчего, как мне показалось, ей стало чуть легче дышать.
Тем временем вернулась Брайди Суини с тазиком, полным льда, и я смогла оставить ее за главную, покуда сама водила женщин по отдельности в туалет.
Мне она казалась покладистой и надежной, чтобы доверить уход за пациентками, и я попросила ее показать, как она моет руки – Брайди Суини не пропустила ни единого этапа, – после чего позволила ей протереть Айте Нунен лицо и шею губкой, смоченной в ледяной воде.
