- Невероятно… Просто восхитительно.
Сейчас она улыбалась, её лицо смягчилось. Алексу же захотелось дотронуться до её щеки. Легко. Непринужденно. Скользнуть к волосам, вынуть все шпильки и позволить копне пшеничных волос упасть на покатые плечи. Лишь затем, чтобы собрать их, но уже в кулак, и потянуть назад, давая возможность его алчным глазам пройтись по изумительной белоснежной шее.
На которой он уже видел алые следы после своих жадных поцелуев.
- Шампанское? Лимонад?
- Я не откажусь от шампанского. Да, спасибо, - Сесилия, продолжая находиться под воздействием представления, отвечала искренне, позабыв о своей привычке контролировать каждое слово в общении с ним.
Бардок кивнул и поднялся. Проходя мимо, склонил голову ниже, чем требовали условности и шепнул:
- Не скучай, лесса.
Та встрепенулась потревоженной пташкой, вызвав насмешку у Алекса.
Очаровательна.
Когда он вернулся, она уже собралась, вспомнила, кто она, кто он, зачем они здесь, и держала себя сдержаннее.
- Благодарю, - кивнула, принимая у него бокал и стараясь не касаться его пальцев.
А у него перед внутренним взором встала картина, когда он, закидывая ей руки за голову, переплетает их пальцы, нависает над лессой и накрывает её тело своим.
Это будет.
И скоро.
После завершения оперы, которую он едва высидел. Алекс не то, чтобы не любил оперу, сегодня его мысли занимало другое. Он протянул руку Сесилии, зная, что она не сможет отказать, и хрипло сказал:
- А сейчас в ресторацию. Я вас покормлю.
Он считывал эмоции с её лица, как с открытой книги. Вот она глушит порывистый вздох, одновременно подавляя желание отказать. Её зеленые глаза-изумруды гневно вспыхивают, в них бушует тихое, едва разгорающееся пламя.
Бардок же мысленно довольно улыбается. Ему нравится её реакция.
- Вы же не примете отказ? – Сесилия интересуется вкрадчиво, осторожно прощупывая почву.
- Конечно же, нет.
- Хорошо, тогда я вынуждена согласиться.
Куда же ты денешься, милая.
***
Ей хотелось его ударить. Взять что-то тяжелое, например, стоящую на укрытом белоснежной накрахмаленной скатертью столе изысканную вазу, инкрустированную маленькими камушками, и заехать со всей силы по самодовольному лицу.
Майстрис Бардок намеренно провоцировал её весь вечер и не скрывал этого.
Всё началось после оперы. Сесилия, попав на представление любимой и обожаемой дивы, растворилась в её голосе. Наслаждалась каждой минутой, слушая, как сильный, чарующий звук летит по залу. Сесилия, поддавшись атмосфере, совсем забыла, кто сидит рядом. Её бдительность притупилась, за что она вскоре и поплатилась.
Первой её ошибкой стало шампанское.
Легкое вино с игривыми пузырьками вскружило голову.
Второй – она не заметила, что Бардок ныне был другим.
Он не насмешничал, не грубил. Не пытался давить.
Он изучал её.
Да-да, именно изучал. Это открытие она сделала слишком поздно, когда они уже сидели в ресторации «Клеро», расположенной на улице Сент-Демон, и принадлежащей, по слухам, самому Бардоку. По тому, как суетились и учтиво встречал его сам администратор, она сделала выводы, что слухи отражали истинное положение дел.
Прежде чем пойти к Бардоку, Сесилия постаралась, как можно больше узнать о нем. Информации было ничтожно мало, и у неё даже мелькнула крамольная мысль, что Смотрящий искусно манипулирует газетами, не позволяя просочиться в свет лишнему. Умно. Сесилия поступила бы так же. Зачем посторонним рассказывать о своей жизни? То, что он богат, видно невооруженным взглядом. А вот насколько – никого не касается. Лишнее.
