– К Стримкову?
– Да… Оказалось, я мою палку вокруг спины и головы сынка мэра города заворачивал. Кто второй с ним был на остановке, так и не знаю, но этот в кабинете начпо присутствовал. Вместе с папашей своим, градоначальником. Голова в бинтах! У нас у самих головы трещат, а тут это…
– Представляю…
– В общем, шум поднялся офигенный, думали, не избежим тюрьмы, честное слово. Даже дело вроде бы завели на нас, за хулиганку. Мэр жаждал крови, за сыночка поквитаться хотел. А потом все вдруг стихло. Ну, как стихло… Гешу уволили из армии, списали подчистую. Отдали в качестве искупительной жертвы, несмотря на все его таланты.
– А были таланты?
– Да! Несомненные. Лучшего компьютерщика, поверь, я не встречал. Настоящий хакер.
– А тебе за ту историю что было?
– Ничего.
– Так-таки ничего?
– Абсолютно. Даже выговор не объявили. Словно с Неба амнистия снизошла. Я, честно говоря, сам не понимаю, отчего так… Геша тогда обиделся на меня страшно, сказал, что я его предал. Я понимаю, так все выглядело, но, повторюсь, я лично не делал ничего, чтобы отмазаться. И мне не известно, чтобы кто-то что-то делал. Но вот, так получилось, такой теперь у меня камень на душе. А дружба наша прекратилась. Вообще, сразу и навсегда, все наши с ним отношения прервались. И он, и все остальные, считали, и до сих пор считают, что меня в той истории спас некий высокий покровитель, но…
– Но?
– Это не так. Нет у меня высоких покровителей, во всяком случае, мне о таких ничего не известно. Папаня мой тоже штурманом работал, до больших чинов не дослужился, всего-то подполковник, к тому же давно в отставке. Даже у тебя, насколько я помню, тыл крепче. У тебя же папаша полковник?
– Медицинской службы… – фыркнул Антон.
– О, медицинской! Что может быть важней здоровья? Самый ценный капитал. Но у меня никаких связей, поверь.
– Что же тогда?
– Не знаю. Просто не представляю. Чудо какое-то…
– Может, тайная пассия какая-то помогла?
– Может, не знаю. Не знаю! Повторюсь, тайна для меня за семью печатями, я сам теряюсь в догадках.
– Что же дальше происходило?
– Дальше? Для меня все осталось, как было, а Геша… Геша ушел на гражданку. И женился на своей Виви. Она к тому времени уже в положении находилась, поэтому пришлось. Живут они сейчас здесь же, в гарнизоне. Геша поначалу загулял сильно, запил с горя. Потом вроде перестал. Виви каким-то образом смогла наставить его на путь истинный. Но он жены боится страшно, и всегда боялся, поэтому, когда пьяный домой не идет. Еще когда они вдвоем с матерью жили, он и ее боялся, и от нее прятался. У него укромное место на чердаке есть, там громадная коробка от лампового телевизора, еще со времен царя Гороха, стоит, она ему как раз по размеру. Он в коробке себе логово устроил, когда надо отлежаться, заберется в нее, и спит. Мать его ко мне: где Гена? Давай его, домой. Я его из коробки извлекал, и, как младенца, на руках домой нес. Мать в нем души не чаяла, а теперь Виолетта. Но потом эти загулы как-то резко прекратились, и я его из виду совсем потерял. А потом Литораль началась. Наверняка где-то устроился, говорю же – умный он. Гений.
Антон так заслушался рассказом Сержа, что незаметно для себя, несмотря на внешнюю брезгливость, съел всю свою рыбку. Действительно, оказалась ставридка и свежей, и вкусной, словом, пришлась ему по нраву. Серж же к своей так и не притронулся. Заметив, как плотоядно поблескивают глаза Антона, подвинул к нему свою тарелку.
