В последний раз он посмотрел на триколор Империи с двухглавым орлом, отдал ему честь и отправился вниз.
Вместе с адъютантом они на машине отправились к единственному значимому офицеру, которому из-за важности его дела было разрешено не присутствовать на совещании. Машина выехала за шлагбаум и заспешила по улице, обгоняя группы солдат. Иногда, когда их никто не видел, Карпов нажимал на грушу клаксона слева от руля, и тогда из трубы извлекался характерный звук, похожий на небольшой горн, распугивая отстававших зевак.
Пока они ехали мимо, Платон Алексеевич рассматривал, как солдаты в спешке сгружали мешки с песком и строили из них укрытия. В зданиях, что успели возвести ещё во время строительства крепости, организовывали свои точки стрелки с винтовками с дальнобойной оптикой. Прицелы поступили в войска лишь недавно, но уже показали высокие результаты в дальности стрельбы. Некоторые стрелки умудрялись бить врага на расстояние в целую версту! Жаль, что таких винтовок в его гарнизоне было немного. А так можно было настрелять механизмы ещё на полпути…
Инженерно-сапёрный батальон под командованием старшего унтер-офицера Бучнева Евгения Дмитриевича в тот момент выполнял работы у северных ворот. По тактическому замыслу противника, именно на эти ворота должен был прийтись основной удар английских войск, поэтому основное внимание уделялось их защите.
Платон Алексеевич хотел переговорить со старшим офицером и, когда они приехали на место, вышел из машины, разглядев среди солдат Евгения Дмитриевича. Тот был мужчиной лет сорока, издалека похожий на бочонок на маленьких ножках, с такими же маленькими ручками. Немного нескладный, лысоватый, с взъерошенными остатками волос, он носил густые усы и топорщащуюся бороду. В минуты, когда Платон Алексеевич был в хорошем расположении духа, ему даже казалось, что старшего унтер-офицера можно было причислить к гномам – частым персонажам из немецкой мифологии. Едва мужчина увидел полковника, как его очки блеснули, будто приветствуя старшего офицера.
– Платон Алексеевич, – проговорил главный сапёр, сам пропахший дымом, – чем обязан?
– Вы подготовили заряды? – перешёл сразу к делу полковник.
– Взрывчатка установлена по всей линии наших укреплений. Каждая потеря будет стоить врагу какой-то части войск. Но признаться, – Евгений Дмитриевич поправил очки на переносице, словно они у него съехали, – нам не хватает не только людей, но и бомб. Для англичанина мы будем как приятная закуска перед основным обедом. Проглотят и не заметят.
Платон Алексеевич помрачнел. Ему не хотелось быть закуской. Вот костью в горле – это да, всегда пожалуйста.
– Взрывчатку активируют надёжные люди?
Старший унтер-офицер неопределённо махнул рукой, то ли на свои слова, то ли отмахнулся от несуществующей мухи.
– Все отобраны исключительно по рекомендациям командиров и сослуживцев. Но… люди, это люди. У них есть такое несовершенство, как моральные дилеммы, медленные рефлексы и чувство вины. К тому же не надо забывать, что плоть хрупка. Один маленький хлопок – и вот уже нет человека, чтобы что-то там нажать. Люди, не автоматоны. Без них мы как без рук, ваше высокоблагородие. Они не устают, не боятся…
Злость начала вскипать внутри у полковника, и всё-таки он быстро подавил собственную вспышку гнева:
– Опять вы со своими машинами. Не доверю я жизни людей какому-то там механизму! Не доверю!
