Сапёр лишь пожал плечами. Не его делом было принимать такие решения. Он лишь закончил:
– Установка взрывчатки закончена. Мы готовы к заморским гостям.
После разговора с Бучневым Платон Алексеевич поднялся на северную стену. Больше ему не было надобности куда-то идти или с кем-то разговаривать. Лишь только ожидание своей скорой судьбы стало важным.
Сзади подошёл Карпов. Едва полковник обратил на него внимание, как адъютант протянул ему трость – любимую вещицу, которую покрывал изящный орнамент. Латунный стержень, отполированный до блеска, плавно переходил в элегантную рукоять, украшенную замысловатыми узорами. Инкрустация производила впечатление тонкой вышивки на металле. Платон Алексеевич оставил трость в машине, когда провожал Аннушку, и с тех пор ходил без неё.
Забрав предмет, старший офицер гарнизона нажал на потайную кнопку на навершии. Раздался щелчок, и верхняя часть поддалась вверх. Разъединив, он перевёл её перпендикулярно, открыв подзорную трубу. Поставив нижний конец трости на зубцы стены, Платон Алексеевич примкнул к окуляру и окинул взором плато, что раскинулось перед ним.
На протяжении примерно километра или более со всех сторон к ним подступали джунгли, окружая их плотным кольцом зелени. Солнце светило ярко, покрывая всё это зелёное великолепие золотистым свечением. Воздух, который приносил ветер, был насыщен ароматами влажной земли, цветущих растений и лёгким запахом гнили, характерным для тропического леса.
Платон Алексеевич внимательно осматривал плато через подзорную трубу. Его взгляд скользил по каждому изгибу местности, по каждой детали, которая могла бы указать на приближение врага. Но ничего, что позволило бы судить о приближении врага, он так и не заметил. В конце концов он сдался и повернулся к своему подчинённому.
Адъютант сжал своей здоровой рукой металлический протез, словно проверяя его на чувствительность:
– Представляете, ваше высокоблагородие… Иногда она болит, будто настоящая. Я уже думал обратиться к врачам за обезболивающим.
Платон Алексеевич кивнул. Он слышал подобные истории от сослуживцев, что теряли конечности. Потому он проговорил:
– Такое бывает. Кажется, это называют фантомными болями.
– Я знаю, что такое фантомные боли. Но это не они. Эта железка как будто вжилась в моё тело, стала частью меня… И меня это пугает.
Платон Алексеевич посмотрел на металлическую руку подчинённого. Разве такое возможно?! Конечно, нет. Скорее всего, вся эта ситуация, близость смерти так повлияли на его адъютанта.
Не зная, что ответить, Платон Алексеевич снова приник к окуляру. Будто юнец, не находящий слов, чтобы подбодрить товарища, он намеренно уклонился от ответа. И не сразу заметил одинокую фигуру, что появилась из джунглей и медленно брела к ним.
– Кстати, – проговорил Карпов, снимая заплечный мешок, с которым редко расставался. – его высокопревосходительство генерал-лейтенант Алексеев прислали вам подарок. Забрал накануне из почты…
Но тут адъютанта прервали:
– Человек! – раздался удивлённый крик стрелка с винтовкой с дальнобойной оптикой.
– Вижу его! – подтвердил другой солдат, поднимая свою винтовку и внимательно следя за фигурой через прицел.
– Не стрелять без команды! – резко приказал Платон Алексеевич, отрываясь от окуляра. – Посмотрим, что они задумали. Продолжайте наблюдение, если кто-то появится, сразу мне доложить. Карпов, за мной.
