Столы, кабинки, дуб массивный,
Диван – огромный полукруг,
Столы для выпивки вокруг.
А стойка-бар краса резная,
Бордо там скатерть расписная,
Сервант зеркальный вдоль стоит,
Посудой, хрусталем набит.
Пол танцевальный из паркета,
Натерт до блеска, как монета,
Ждет он гостей к себе вечерних,
Студентов, клерков и военных.
А занавески на все окна,
Тюль на колечках и бархотка,
До пола шелк за ним висит,
От люстр рубином он блестит.
Вот слышу голос я знакомый,
Идет Марат, пиджак фартовый,
Меня увидел, улыбнулся,
От радости об пол споткнулся.
Он подошел, и мы обнялись,
Три раза в щеки целовались:
«Куда пропал? – спросил Марат, –
Как будто я тебе не брат».
«Да нет,– тогда ответил я, –
Работа, мама и семья,
Теперь еще Олимпиада,
Кому почет, кому награда».
«Давай обедать, – брат сказал,
Меню со столика он взял, –
Ты выбери себе по списку,
На кухню подадим записку».
Тогда Марату я признался:
«Билет купил, не отказался,
Обед мой стоит три рубля,
Сметана, хлеб, горшок борща».
Марат тихонечко встает,
На выход он трусцой идет,
Я слышу: «Федя, твою мать,
Как деньги с брата мог ты взять,
Ты видишь, что мы с ним похожи,
Одно лицо из смуглой кожи,
И рост один, и антураж,
Ты мне устроил саботаж.
Тебя сейчас чуть-чуть побью,
Как раз три раза по рублю,
За чек, который брату дал,
Устроил здесь ты нам скандал».
Тут Федя три рубля достал,
Марату в руки он отдал:
«Кому-то тетка, кому-то сват,
На лбу нет записи, что брат».
«Прости ему, – Марат сказал, –
Он первый раз сюда попал,
Спроси его, куда идешь,
Ответ получен, с него грош».
Марат мне денежки вернул,
На кухню быстро завернул,
Смотрю, несет большой поднос,
Еду он сам на стол принес.
Мы за столом расположились,
Друг другу тихо поклонились,
В борщ потекла ручьем сметана,
Платить не нужно из кармана.
Марат спросил: «Как на работе?»
«День мой прошел в одной заботе,
Начальник цеха сук изгнал,
Директор мне путевку дал.
У нас в Москве Олимпиада,
Нам подежурить там награда,
Затем путевку на курорт,
По два оклада в оборот».
«А у меня все как всегда,
Работа, дом, ты и друзья,
Мужик недавно заезжал,
Привет тебе передавал.
На кладбище он не копает,
Смотрителя там замещает,
Контора стала ему домом,
Все мужики к нему с поклоном.
Есть у него образование,
Прошел тюрьму он, воспитание,
С него все обвинения сняли,
Диплом вернули и медали.
В семью он больше не вернулся,
От сына также отвернулся,
Он тут немного приболел,
Семья: «Мужик нам не удел».
С погоста все к нему ходили,
Еду в больницу приносили,
Ему лекарства доставали,
Нет, умереть ему не дали.
Я с ним немножко поругался,
Еще чуток – и я б подрался,
Он заболел, а мы не знаем,
Страдает он, а мы гуляем.
Ну, слава Богу, пронесло,
Вновь на погосте всем светло,
Все план по копке выполняют,
Проблем на кладбище не знают.
Я здесь немножечко скучаю,
Наш павильон все вспоминаю,
Природный парк, пруд и каштаны,
При входе церковь и фонтаны.
Крутая лестница в обрыв,
На лодках по реке заплыв,
Паром на пляж везет людей,
И нет отбоя от гостей.
Где взять такие вечеринки,
Там день рождения, там поминки,
Там комсомольские пьянчужки,
Столы ломают, бьют все кружки.
А мы под ночь все убираем,
Посуду моем, вытираем,
Мангал очистим от углей,
Все чисто, на душе теплей.
А здесь, как в замкнутом кругу,
Бредешь к обычному углу,
Народ пока мне не знакомый,
И вход сюда к нам не дешевый.
Меня директор уважает,
Приеду я, меня встречают,
Машину ставлю я у входа,
У нас главенствует свобода.
Народ идет не так уж много,
Тебя здесь нет, мне одиноко,
