Кстати, на этой неделе я встретил одного знакомого – Алека. Он шел в компании друзей, оживленно беседовал, видно, они куда-то спешили. Несколько парней прикладывались к бутылке тархуна и, судя по веселью, пили они не тархун. Я остановился и помахал рукой. Рассчитывал поговорить, узнать, где он пропадает. Компания завернула за угол, а я все еще слышал их смех. Он даже не поздоровался. Наверное, не захотел подрывать репутацию. Кажется, я знаю в чем моя проблема: я спешу с выводами и быстро привязываюсь к людям.
Сейчас за окном держится плюс, снег тает и смешивается с грязью. Не погуляешь. В такую погоду, как сейчас, я люблю вспоминать летние каникулы у дедули с бабулей (твоих родителей). Жаркие дни, теплые дожди, а грозы такие сильные, что можно оглохнуть. Гулять по виноградникам, срывать большущие гроздья, объедаться ягодами, облепленными капельками дождя. Хорошо помню тот вкус. После дождя ягоды всегда казались слаще и вкуснее.
Я редко гулял в одиночестве, чаще всего спускал с цепи Гизу – помесь дворняги с борзой цвета топленого шоколада. Она как оголтелая неслась между рядами виноградной лозы. После таких прогулок я возвращался насквозь промокшим, взрослые ругали, но не так чтобы сильно, быстро прощали и окружали любовью. Тогда это казалось игрой, высокие люди хотят, чтобы ты их слушался, тогда как когда маленький человек убегает и делает все наоборот. На самом деле смысл этой игры в том, чтобы один человек заставил сердца других биться чаще и через тревогу наполнил их теплом любви.
Завернув меня в пахнущий корицей плед, взрослые садились за стол. Разливали по стаканам терпкое вино из глиняного кувшина и много говорили. Я калякал восковыми мелками в альбоме, рисовал Гизу на задних лапах, тянущуюся мордочкой к гроздьям винограда. Рисовал взахлеб, выдавая по десять рисунков в день. Меня даже прозвали Айвазяном, так быстро у меня получалось нарисовать новый «шедевр». Правда, вам не всегда получалось понять, где дом, где корова, а где бабуля, отводящая ее на пастбище.
Сидя в сторонке, я втайне прислушивался к разговорам взрослых. Чаще всего вы обсуждали местные новости, кто чем занимается, с кем дружит и что из этого имеет. Вы даже не догадывались, что я все слышу и многое понимаю. Взрослые часто забывают, что дети не всегда пропадают на своей волне, иногда всплывают на поверхность. Из тех разговоров я запомнил один момент, когда голоса затихли и бабуля поучительно закивала головой, повторяя простые, но мудрые слова: «…Руки кормят, сердце любит, а голова грешит». Тишину, смешанную с шорохом мелков по бумаге, нарушал розовощекий дедуля, предлагая еще по стаканчику вина. Его желтые из-за табачного дыма усы смешно шевелились, блестящие глаза улыбались доброй улыбкой.
Мне так не хватает тех простых детских радостей. Скучаю по пирогам бабули, запаху дымящейся папиросы дедули и вечернему лаю Гизы.
Живут они все там же, в маленьком селе, растят лозы, собирают урожай, делают вино на продажу, тем и живут. Жаль, что я так редко бываю у них. На Рождество и Пасху они посылают подарки с поздравительной открыткой. Чаще всего это большой мешок сухофруктов, цукатов и прочих сладостей. В открытке бабуля красиво выводит каждую букву, там целый список пожеланий, а в конце пишет, что любит нас и приглашает на лето.
Ладно, мне пора, нужно возвращаться к географии. Завтра географ раздаст нам задания. Он неплохой мужик, иногда шутит, но бывает жутко вспыльчивый, если довести. Я успел повторить, что такое демография, в чем разница между эмиграцией и иммиграцией, осталось полистать пару параграфов о плотности и структуре населения, и трудовых ресурсах. Это не должно занять много времени, минут сорок от силы. Вот так, удачи мне, что ли.
