– Нож тупой, – объяснил Виктор, – Можешь когтями нарезать мясо небольшими кусками?
Костик кивнул, потом с явным сомнением глянул на тушу. Попытался поковырять шкуру кривым когтем.
Виктор посмотрел, как Костик рвет мясо на куски, и отложил свой нож в сторону. Заточить его все же стоило, мало ли, для чего пригодится, но драконьи когти для разделки мяса оказались очень хороши.
Подошла Лена.
– Я набрала палочек, можно попробовать поджарить мясо на углях, – сказала она, – Угли уже готовы. А мясо?
Костик показал на груду неровных кусков. Виктор пытался ножом резать их еще поменьше, слишком крупные куски плохо прожарятся, но основная гора мяса была просто здоровенными кровавыми кусками.
– Молодцы, – сказала Лена и улыбнулась. Виктор поймал эту улыбку, и подумал…
Ничего он не подумал. Просто смотрел, просто любовался. Просто тихо радовался. Начиналась странная и непростая, но новая жизнь.
Госпожа Ямиара едва заметно шевельнула левой ладонью, и носильщики поставили ее кресло на пол. Медленно и осторожно. Когда последний раз госпожу Ямиару слегка тряхнуло, из четверых носильщиков после плетей выжил один.
Госпожа Ямиара прикрыла глаза, создала в голове образ человека перед собой, осмотрела его мысли, и только потом глянула на макушку и тихо сказала:
– Садитесь, я хочу говорить с вами.
Обширная плешь блеснула под светильниками, господин Вопрошающий запыхтел, с трудом поднялся с пола. Потом сел на табурет. В комнате было и его кресло, почти такое же, как у госпожи Ямиары, но господин Вопрошающий проявил почтительность. Достал из рукава обширный шелковый платок, вытер лысину.
– Мои ничтожные возможности всецело готовы служить вашей пользе, госпожа Ректор.
Госпожа Ямиара смотрела в лицо собеседника, и вдруг с беспокойством поняла, что не помнит, как его зовут. Вопрошающий, всегда Вопрошающий. А ведь он моложе госпожи Ямиары, она должна была помнить, как он пришел в Академию…
– Скажите, господин Вопрошающий, – сказала она, – Затворник Шильт… не напомните мне, чем он занимался последние годы?
– Разумеется, госпожа Ректор, это совсем не сложно, – ответил собеседник, а госпожа Ямиара почти видела, как он бестолково-вежливой болтовней тянет время. Вспоминает, вспоминает… она удержала улыбку, и продолжала смотреть с благожелательным интересом на лице.
«Интересно, придумает он какую нибудь причину отойти и заглянуть в свои записи?» – подумала она.
Господин Вопрошающий вспомнил так. Или вид сделал, всегда нужно учитывать, что собеседник может лгать.
– Затворник Шильт пропал в последние годы, – сказал он, – Предположительно был убит своим учеником, отчисленным из Академии Цернехом.
– Да? – господа Ямиара изобразила удивление, – Вот как… Пожалуй, неплохо, что мы его отчислили, верно?
Господин Вопрошающий улыбнулся и поклонился.
– Ваша мудрость и предусмотрительность… – начал он говорить, но госпожа Ямиара не дала закончить.
– А сам этот Цернех? Он ведь наверное, пытался продолжить дело своего…
Тут она замолчала, дала повиснуть в воздухе многозначительности. Пусть Вопрошающий задумается. Пусть спросит сам себя – как хотела назвать госпожа Ректор Затворника Шильта? От этого зависел тон, в каком нужно подать информацию… а госпожа Ямиара порой хотела услышать личные мнения, без влияния почтительности.
– Вероятно, вероятно, – господин Вопрошающий ждал долго, но понял, что госпожа Ректор не станет заканчивать, – Цернех заперся в башне Затворника, и не покидал ее долгие годы. Но вы же знаете, госпожа Ректор… – господин Вопрошающий замялся, опустил взгляд, и госпожа Ямиара поняла, что он знает слишком мало о том, чем на самом деле занимался Затворник вместе со своим учеником.
