Госпожа Ямиара открыла глаза, слуга поспешно отвернулся, а когда услышал, надтреснутый кашель хозяйки, все было уже кончено. Девушка стояла и качалась на месте.
– Не валяй дурака, – приказала госпожа Ямиара девушке, – я запрещаю тебе переселяться в другие тела, так что береги это!
– Жестокая! – взвизгнула девушка, и тише повторила, – Жестокая, жестокая…
– Сперва работа! – ответила госпожа Ямиара, – Узнаешь, расскажешь – посмотрим. Получишь свою награду, когда Я сочту работу выполненной!
– Жестокая… – повторила девушка, повернулась и пошла к выходу. Слуга отошел с ее пути, но она рядом с ним остановилась, посмотрела на него. Улыбнулась обольстительно, протянула руку коснуться щеки… но не коснулась. Зашипела непонятное слово и бегом побежала прочь.
Слуга облегченно, но очень тихо вздохнул.
в которой ведется следствие и рвется обувь
Прошло пять дней. Затихли голоса людей, улетел дракон. Чары рассеялись, и то, что некогда было башней грозного колдуна, стало просто грудой камней. Только тело осталось валяться там, где когда-то был вход. Тело, к которому никто так и не посмел приблизиться.
Люди ушли, и за новыми заботами не вспомнили про убитого. А дракон старался не вспоминать – не хотел смущать друзей.
Сейчас только тело и напоминало о том, что прошло совсем немного времени. Все остальное выглядело так, что и не поймешь – неделю ли назад рухнула башня, месяц ли, или быть может, прошли годы…
Тело же выглядело отвратительно. В груди дыра, оставленная копьем и копошатся личинки, пустые глазницы смотрят в небо. Плоть гниет, поднимается отвратительная вонь. Но хищные звери из леса не решались приблизиться к страшному месту, и потому по трупу ползали лишь насекомые.
Она вышла из лесу около полудня.
Ее одежда была разодрана ветками, босые ноги кровоточили. Голое тело виднелось в огромных прорехах платья, многочисленные царапины покрывали кожу. Она шагала и улыбалась, словно наслаждалась собственной болью. Она не уклонялась от ветвей, не смотрела под ноги. Порой из ее рта вырывался тихий стон, но она не замедляла шагов, пока не вышла к башне.
Теперь она остановилась.
– Гра! – сказала она и села прямо на землю.
– Дай отдохнуть хоть немного! – простонала она, – Пить! Отдохнуть!
– Молчать! – рявкнула она сама на себя и засмеялась. Подтянула к себе босую стопу, провела по кровавой царапине пальцами, облизала собственную кровь.
– Магия ушла, – сказала она, подняла голову и по-звериному принюхалась. Потом засмеялась. На щеках, на грязном лице были разводы от высохших слез, и сейчас в углах глаз снова блестела влага.
– Магия ушла, а еда осталась, – сказала она, – А ты ведь хочешь кушать?
– Не надо, – ответила она сама себе. Встала и пошла к руинам. Подошла к телу, принюхалась снова.
– Маг… – сказала она. Несколько жирных мух поднялись, покружили над нею. Одна из них села на кровоточащую царапину на животе девушки. Та не обратила на это внимания, села рядом со смердящим телом, опустила лицо прямо к лицу трупа, словно собираясь его поцеловать. Мухи поднялись тучей над нею. Девушка не обращала внимания на них, она пыталась заглянуть в пустые глазницы трупа.
– Как же ты умер, маг? – тихо спросила она. Труп молчал. По щеке девушки покатилась слеза, и она сморщилась и прикрикнула на себя.
– Не время! Не время!
Потом резко, хлестко ударила сама себя по щеке, размазала нескольких мух по и без того грязной коже. Снова наклонилась к лицу трупа, всмотрелась.
