– Не очень, – признался Андрей, садясь за стол. – Мам, мне приснился странный сон… Бабушка и её сестра… баба Шура, они сидели за столом в саду, а потом бабушка сказала, что я должен всё узнать, что времени мало… Это так странно…
Алла Николаевна на мгновение замерла, взгляд её стал задумчивым. Она поставила на стол тарелку с омлетом и села напротив сына. – Сны, Андрюш, иногда могут быть посланием, – тихо произнесла она, нарушая тишину. – Твой отец… – она сделала паузу, подбирая слова, – он тоже говорил о странностях в нашей семье, о чём-то, что связано с его предками.
– Папа говорил? Но что? – Андрей уставился на мать, пытаясь вспомнить хоть что-то из их редких разговоров об отце.
– Ты покушай, – мягко сказала она, – и, сейчас мы с тобой обо всем поговорим.
Мать прошла в комнату, где на круглом столе, словно на алтаре памяти, возвышался раскрытый дипломат. Разложенные бумаги и старые фотографии ждали своего часа. Она бережно коснулась одного из писем, а снимки разложила в стройном порядке, словно стремясь не только упорядочить их, но и разложить по полочкам собственные мысли, погружаясь в бездонный колодец прошлого. Андрей, быстро справившись с завтраком, присоединился к ней.
Она молчала, словно ища нужные слова. Но, так и не найдя их, протянула письмо: – Вот письмо от бабы Шуры. Наверное, она хотела сама всё объяснить, но не успела…
Андрей взял письмо и принялся читать:
«Здравствуй, Андрюшенька, внучек мой родной. Не знаю, дойдёт ли это письмо до тебя, но молчать уже не могу. Надо кое-что тебе рассказать. Про наш род. Про то, что моя бабушка знала, и что, может, тебе знать положено.
Ты с малых лет был… другой. Не как все. В тебе – искра, сила какая-то. Другим незаметна, а я – вижу. И говорят про нас, будто мы – хранители, защитники. Нам земля родная поручена. И тебе, значит, эта ноша досталась. А ведь скоро тебе тридцать два… а ты и не ведаешь, что к чему. А время идёт…
_Как бабушка моя говорила, с лесом наш род повязан. Давно-давно дали нашим предкам оберегать леса от нечисти и всякого зла. И духи природы им помогали. Стражи, как она называла.
Я и сама часто чувствовала: шорох ветра – не просто ветер, а чей-то голос. Тень мелькнёт – будто кто-то рядом. Луна светит – и в ней тайна. Не природа это одна – живое всё. Ветер – с голосом. Вода – с памятью. Лес – с духом. Один страж – в листьях поёт, другой – в воде отражается, третий – в ветре воет, ломая ветви. Тот – будто между мирами ходит.
Но не все духи добры, Андрюшенька. Есть и такие, что питаются страхом и злостью. В людей лезут, души портят, заставляют делать тьму. Когда их много – равновесие рушится. И тогда – беда. Тьма наступает.
Твоя бабушка Таня, моя сестра, знала про это. Но всё со мной спорила: мол, не стоит тебе рассказывать. Вдруг пронесёт? Вдруг проклятье прошло? Но я так не думаю. Знать надо, внучек. Просто – надо.
Сейчас совсем плохо. Тьма будто повисла над землёй. Лес – молчит. Вода – не плещется. Солнце – еле греет. Бабушка говорила: если природа молчит, если всё живое затаилось – значит, зло проснулось. Что-то, видно, сломалось. Тебе, Андрюшенька, теперь это чинить. Только успеть бы. Я чувствую: проклятье живо. Времени совсем мало…
_Наши предки веками держали этот баланс. Светлым духам помогали, тьму сдерживали. И тебе теперь нужно встать на их место.
_Ты должен быть сильным. В себя верить. Не один ты – духи помогут, если заслужишь. Если путь твой будет честен, если по совести пойдёшь – помогут. Доверие их надо заслужить.
