Проект «Калевала». Книга 2. Клад Степана Разина - страница 36

Своим казакам он тоже приказал двигаться к берегу, на сторону Чертка. За спиной он слышал истошные вопли Шорина, важного царёва человека: «Да чаго вы творите! Э-э-эй!!! А ну, лапами мни не трожь! Ай, сукины дети! А-а-ай!!! Да почто ж бьёте!»

На берегу Разин вершил суд. Он восседал на грубом деревянном помосте. Черток был права, Ус – слева. Алёна – в стороне. Перед Разиным на коленях предстало больше двадцати бояр и стрелецких командиров, связанных по рукам и ногам. Шорин стоять не мог, он был сильно избит, плевался кровью.

Один стрелец объявил Разину:

– Вот атаман, аки велел, всё царёвы люди, бояре поди. Мы жо стрельцы простые.

– Сам кто будешь?

– Фёдор Кремнев я, атаман. Стрелец московский, холопий сын…

– Вот що, Фёдор. Покуда за старшого быть тобе! А ну, стрельцы, с колодников оковы сымайте!

Стрельцы опять беспрекословно подчинились. Когда они смешались вместе с колодниками, и разношёрстная толпа обступила атамана, Разин обратился с речью ко всем:

– Слухай мени, браты! Ноне вы на землях казачьих, и таперича и стрельца, и пленника бывалого, и ярыжного человека^>15 я называю вольными казаками! Ступайте, аки вам станеть угодно! Кто захочеть уйти – пущай уходит, прямо щас! А тем, кто со мной желает вниз на Хвалыны уйти, добро пожаловать в войско казачье…

Он внимательно наблюдал за толпой. Отделилось несколько стрельцов и ни одного бывшего невольника. Стрельцы зашагали по сырой оттаявшей степи прочь от берега.

– А сих – Разин показал на бояр и стрелецких командиров, – В петле вздёрнуть! А Шорину перед сим исчо и язык вырвать!

– Атаманом сябя величаешь, а ведёшь аки разбойник! – встрепенулся один из связанных урядников. – То судом праведным кличешь шта ли?

– И по що ты тявкаешь, собака! – гаркнул Разин. – Тутова тобе на царёв двор!

– Я не тявкаю! Слово дозволь молвить…

– Хм… – смутился Разин, – Ну-ну, молви. Кто таков?

– Николай Бердыш я. Сын Василия Бердыша. Отец мой стрельцом бывал, а до него дед бывал, а до него его отец и его дед. Все мы, Бердыши, спокон веков у царя на службе при Москве. Служим веками справно, да почестей нам нетуть. И служба сия на рабство походит! По титулу я не холоп, да вот ни земель, ни добра не имею… Таково посчитай, я, урядник стрелецкий, от простого стрельца не отличаюсь.

Бердыш говорил негромко, степенно. Было видно, что он взволнован, но волнение это перебарывает. Выглядел просто, но в глаза бросались аккуратно постриженные тёмно-русые волосы и борода. Урядник явно следил за своей внешностью.

– Иж ты! Баешь-то ладно! А душа твоя пёсья! По що над невольниками измывалси? По що над людом довлел? – Разин посчитал речи Бердыша хитрыми уловками.

– А тябе почём ведомо? Ставили мени на судно над стрельцами, вот и путь держу с ними! А обид не чинил никому.

– Верно молвит, атаман, – вмешался один из колодников, – Нас не терзал, слова худого не сказывал, не ругалси!

– Да и с нами, стрельцами, хлеб-соль делил, – засмущался один стрелец и виновато посмотрел на Бердыша, – Ты прости, Николай Васильич, шта тябя повязали-то…

– Я сам просить за него хотел, атаман, – добавил Кремнев, – Енто добрый человек!

– Добрый, гутарите?.. – задумался Разин, он был немного смущён, – А ну, развяжите! Поди-ка сюды, Николай.

Бердыщ сделал несколько шагов в сторону атамана.

– А ежели отпущу, що делать станешь? К царю вернёсси?

– Коль отправишь мени – вернусь. Мени дела в миру боле нетуть! А коль с собой позовёшь – пойду! Пойду по доброй воле, ибо волен то во первой раз и буду!