Глеб ушёл, кивнув на прощание официанту. С минуту я сидел в задумчивости, затем мотнул головой и тоже встал. Пора официально стать членом большой семьи транснациональной корпорации «Ранасентия» и наконец заняться делом.
После долгих блужданий по коридорам, я наткнулся на какого-то лаборанта и допросил его с пристрастием, пытаясь выяснить, где находится отдел персонала. Бедняга аж весь затрясся, увидев мой чёрный костюм и дрожащим голосом объяснил куда идти. Это не особо помогло, так что даже нужный лифт, не говоря уже о нужном кабинете, я нашёл спустя добрые полчаса. Очень жалко, что отпустил того беднягу: надо было использовать его в качестве проводника. Миловидные девушки в кабинете радушно встретили меня и мы приступили к оформлению бумаг.
Наконец-то выяснилось, кем я, собственно буду работать, сколько зарабатывать и будут ли мне оплачивать дантиста. Вся предыдущая злоба и ненависть вмиг испарились. Чёрт, да за такие деньги я готов сидеть под тестами круглосуточно! Единственное, чего боялся, так это того, что ВИЛ правда внезапно помрёт и меня выставят на улицу за ненадобностью.
Когда я вышел из отдела персонала, часы показывали уже начало одиннадцатого. Но получив такой запас мотивации, что хватило бы на всю «Ранасентию», я твёрдо решил сегодня поработать во что бы то ни стало и отправился в комнату наблюдения, где впервые встретил Залужина.
«ЦУП» пустовал. Даже часть освещения выключили: в помещении царил полумрак. Я тихонько вошёл внутрь. Только за одним терминалом бессовестно спал кто-то из учёных. Большие экраны, в основном, оказались выключены. Но самый большой прилежно работал и показывал белую комнату с сидящим на кровати человеком. Напротив него кто-то стоял. Я подошёл ближе и присмотрелся. Сидящий на кровати – это определённо ВИЛ. Бледный и такой необычный без костюма начала двадцатого века. Напротив него стоял Залужин и что-то писал в планшете, не глядя на подопечного. Кажется, ВИЛ что-то говорил.
– Боря? Ты чего здесь? – спросил приятный голос.
Ко мне подошла Алина, привычно прижимая к груди планет. Глаза были усталые и покрасневшие.
– Да я это, поработать решил. А то весь день, знаешь, с бумажками провозился.
– Поздно уже, – мягко сказала она. – Сейчас тебе никто подключать ничего не станет. Вот только Матвей Альбертович показания снимет и всё на сегодня.
Она зевнула, прикрыв рот ладошкой.
– Давай я тебя провожу, – вдруг сказал я.
Она с благодарностью улыбнулась и мотнула головой:
– Мне ещё тут закончить нужно.
– Да какое закончить? – осмелел я. – Ты сейчас свалишься от усталости. Пойдём.
Я выхватил у неё планшет и положил на ближайший стол. Она тут же взяла его снова, но направилась к выходу. Мы вышли в коридор. Алина ещё раз зевнула, уже не скрывая утомления.
– Скоро будет полегче, – сообщила она. – Когда тебя к нему допустят и мы убедимся, что с физиологией всё хорошо, то круглосуточное наблюдение снимут.
– Конечно! – легко согласился я.
– Аль’ин!
Мы обернулись. К нам подскочил высокий щегол с наглыми глазами. На нём был белоснежный халат учёного, со значком «Ранасентии». Похоже, это был какой-то знак отличия среди научного персонала, потому что такой же я видел у Залужина и не видел у большинства других сотрудников.
– Чего тебе, Билл? – устало спросила Алина, не скрывая нетерпения.
– Тьи сказать, что ещё работ ’ать сегодня. Я ть′ебя проводить?
