>Виктор. Да на кой он мне сдался, этот дом? Ну, останемся… Опять тут будет колготиться мать круглый год со своими подружками и знакомыми… Он только ей одной и нужен!.. А здесь все сгнило, ткни пальцем – упадет. Или сгорит, потому что вся проводка ржавая. Здесь надо все сносить и строить новый дом. Но на это у меня нет ни денег, ни сил. Да и желания.
>Дунька. А ты бабушке это не пробовал объяснить?
>Виктор. Не пробовал. Потому что ей это объяснить нельзя. Просто нельзя! Она так и умрет с мыслями о том, как она была счастлива тут. А мне тут все осточертело!
>Неволин. Тогда прошу прощения… Тогда действительно остается только чай пить. Пойду руки мыть.
Неволин уходит. Дунька и Виктор остаются вдвоем. Дунька с интересом рассматривает отца. Тот вдруг корчит ей смешную рожу.
Входят Тася и Вера Александровна, накрывают стол для чая. Входят Неволин и Дунька. Рассаживаются за столом. Дунька садится рядом с Неволиным. Вера Александровна вдруг достает из кармана бумагу.
>Вера Александровна (смеется). Нет, я не могу! Как все удивительно было – как будто не с нами… Это письмо отца! И знаете, о чем он пишет?
>Виктор. А кому он пишет?
>Вера Александровна. Как кому? Мне, конечно. Он пишет… хотя… Вы тут ничего не поймете.
>Виктор. Ну, еще бы! Где нам?
>Вера Александровна. В общем он был тогда в отъезде, мы не виделись месяцами… И вот он пишет… Ах, да, сначала я написала ему… (Она возбуждена, путается). Впрочем, сейчас это, наверное, и непонятно, а тогда… Тогда мне было не до смеха…
>Виктор. Мать, если ты хочешь сказать что-то внятное, напрягись и сосредоточься.
>Вера Александровна. Ой, не путай меня…Я что-то разволновалась вдруг… В общем, я тогда написала ему… Написала, что я в положении…
>Виктор. Поздравляю! Только этого нам сегодня и не хватало!
>Вера Александровна. Не говори ерунды, это было столько лет назад!
>Виктор. Надеюсь.
>Вера Александровна. В общем, я была в положении и написала отцу, что не знаю – оставлять ребенка или нет? Я боялась…
>Виктор. А аборты уже были разрешены?
>Вера Александровна. Разве в этом дело? Я боялась оставлять ребенка потому… Нет, ты все равно не поверишь! Я боялась…
>Виктор. Все боятся.
>Вера Александровна. Я боялась войны!
>Виктор. Во как! Мать, ты растешь на глазах.
>Вера Александровна. Нет, правда-правда! Была какая-то сложная политическая обстановка, напряженная… Все говорили, что может начаться война, а тут ребенок… Вот я и написала ему – оставлять или не оставлять?
>Виктор. И что он ответил?
>Вера Александровна. Вот тут, я сейчас прочитаю… «Знаешь, я лично в новую большую войну не верю, надеюсь, что у людей хватит ума не допустить ее… Ну а не хватит… Это будет такая война, что мало кто уцелеет. Не бойся, что кто-то один из нас останется страдать. Погибнем вместе, наш ребенок поймет нас и простит…»
>Виктор. Да, утешил… Юмор хоть куда! Советский! И как один умрем в борьбе за это!
>Вера Александровна. Самое смешное, что я сразу успокоилась и…
>Тася. Ну, чай готов, садимся…
>Виктор. Значит, я мог стать первой жертвой так и не начавшейся войны. Почетно. Наверное, мне на могилку положили бы грамотку от ЦК КПСС…
>Вера Александровна. Но ты же не стал! А кстати, очень многие стали.
>Тася. Тогда все относились к этому очень серьезно… Обстановка была нехорошая. Вам, Виктор, этого, конечно, сейчас уже не понять… А тогда нам было действительно страшно…
>Виктор. Да, запугали вас тогда до самого основания. Такую борьбу за мир вели, что готовы были все и всех в клочья разнести ради каких-то коммунистических химер…
