>Дунька. Да знаю я!.. Вот только еще если бы она знала, где правда, а где матка!
>Неволин. И все-таки она никого тут не боялась.
>Дунька. Давно это было. Времена теперь совсем другие изменились, ее уже никто не боится. Режь свою матку сколько угодно, никто даже не обернется…
Кухня. Среди разора у окна сидит растерянная Вера Александровна. Входит Клава.
>Вера Александровна. Это вы, Клава… Попрощаться пришли?
>Клава. Чего уж так сразу. Прощаются с покойниками, а мы с вами еще живые.
>Вера Александровна. Живые, говорите…
>Клава. А то нет! Вы вон какая дама… представительная!
>Вера Александровна (с невольной улыбкой). Представляю себе.
>Клава. А чего вы убиваетесь-то так? Ну, дачу отняли, так вам что – жить негде?
>Вера Александровна (про себя). Не с кем…
>Клава (не расслышав ее). Так люди всю жизнь без дач живут. И ничего, не убиваются… Я же вам говорила тогда: приватизировать надо, тогда все приватизировали…
>Вера Александровна. Не разрешили нам, не дали…
>Клава. Значит плохо просили, по начальству не ходили… Надеялись, что вас не тронут… А сейчас народ лютый пошел, старые заслуги не в счет. Конечно, Николай Николаевич тут все построил, землю под поселок выбивал, только сейчас об этом никто не вспомнит. Народ стал другой… А что на вас так насели – съезжайте и все тут! – значит, кто-то на вашу дачу глаз положил, кому-то ее отписали…
>Вера Александровна (беспомощно). Отписали?..
>Клава. Вот именно. Я имею в виду – уже отдали. Тут теперь так просто ничего не делают. Да, нынче так – ты еще живой, а из-под тебя уже тащат. А ты не моргай – все равно не пожалеют… А вы бы с Инкой Завидоновой поговорили, она же теперь в конторе работает.
>Вера Александровна. А кто это? Я не помню… Хотя, погодите, это девочка тут жила… Или я что-то путаю? Мне кажется, Максим ее знает…
>Клава. Еще бы ему Инку не знать! Она же за ним бегала как собачка!
>Вера Александровна. Что вы говорите!
>Клава. Что было, то и говорю! Инка она же местная, у нее мать бухгалтером была… Она в Максима вашего влюблена была – страсть. А он что…
>Вера Александровна. Что?
>Клава. А то… Если приедет сюда один – то, глядишь, приласкает от нечего делать, побалуется… А если приезжал с друзьями да с девками городскими, то на нее и не глядел, вроде как брезговал перед своими-то… Так Инка так из-за этого переживала, что однажды в петлю полезла, едва спасли… Ее, кстати, знаете кто из петли вынул? Неволин!
>Вера Александровна. Игорь?
>Клава. Он. Увидел, как она висит, веревку перерезал, людей позвал, врача вызвали… Если бы не он…
>Вера Александровна. Какой ужас! А я ничего не знала…
>Клава. А чего вам было знать? У вас тогда другая жизнь была, своя… Вы за границей, отдыхаете, а Максим тут колобродит… Вы тогда за границу часто ездили, а Максим тут без вас совсем распустился…
>Вера Александровна. Вы хотите сказать, что сегодня это все – расплата? За то, что когда был жив Коля, я слишком хорошо жила? Что пришла пора заплатить?
>Клава. А кто ж его знает? Тут каждый сам решает – расплата или божья воля…
Пауза.
>Клава. Вера Александровна, да не убивайтесь вы так? На то она и божья воля, чтобы принимать со смирением и жить дальше?
>Вера Александровна. Как? Зачем?
>Клава. А там видно будет, жизнь подскажет, бог научит… А ведь я к вам по делу… Вы памятник Николаю Николаевичу ведь с собой в город не повезете?
>Вера Александровна. Памятник? Какой памятник?
>Клава. Ну, статую эту… Белую такую…
