– Привет, – сказал он, не поворачивая головы. – Говорили?
– С Крис? Да, – вздохнул Фауст. – Вчера вечером, как планировали.
– И?
– Всё хорошо. Мы просто друзья. И… не спим вместе, наверное, – ответил он и скорее перевёл тему. – А ты чего тут?
– Пришёл тебя проведать. И на работу.
– А кто сказал тебе, что я здесь?
– Ты всегда здесь. Тебе нужно учиться отдыхать от работы.
Отчасти это была правда. «Тень у дуба» стала для него местом силы – тут работа, друзья, знакомые. Если у него выходной – он всё равно здесь.
– Мне тут хорошо.
– Найди себе ещё занятия по душе. Кофейня никуда не денется.
Эти слова могли бы заставить задуматься… если бы Фаусту было не так всё равно. Да, он боялся, что однажды потеряет это место. Этот страх сдерживал его, не давал двигаться вперёд.
– Чего сегодня делать будешь? – спросил он, почти без интереса.
– Работаю. Потом домой. Завтра тоже рабочий день. А ты?
– Я тут задержусь, но вечером буду.
На этом разговор завершился. Галилей допил латте, снова пошёл курить, а затем ушёл. Фауст остался до самого закрытия, болтал с гостями и друзьями. День тянулся скучно, дел было немного. Даже Макс ушёл сразу после смены, а Фауст остался один в кофейне – слушать музыку в одиночестве.
Пару дней прошли без изменений. Фауст не виделся с Галилеем и избегал встречи, как будто оттягивая неизбежное. Сам себя он убеждал: если не видишься с братом – значит, он ещё здесь.
Чтобы отвлечься, один вечер Фауст провёл у Макса дома.
Поздней ночью они сидели перед телевизором, играли в приставку. Молчали. Эта дружба, начавшаяся почти сразу после прибытия Фауста в этот мир, стала для него жизненно важной. Их разговоры до рассвета и умение молчать вместе – тоже часть близости.
Ближе к двум Макс тяжело поднялся с дивана.
– Ладно, что-то вырубает. Спать пора.
– А тебе завтра куда?
– На работу. Последняя смена перед отпуском, надо быть в форме.
Фауст не смог скрыть огорчения. Макс уедет к родителям – и жизнь на две недели станет тише, тусклее. Макс заметил это.
– Не скучай тут. Две недели с родителями, и я вернусь…
Он замолчал. А Фауст постарался не выдать, что эти слова ударили по самому болезненному.
Воспоминания о семье были размыты. Словно это не его жизнь, а фильм. После катастрофы Скакуны разбежались кто куда. С Галилеем им повезло – у них было тайное место встречи из детства, где они и смогли избежать катастрофы, при этом не потерявшись. А вот родителей они не видели с тех пор. Не знают даже, живы ли они.
– Скучаешь по ним? – спросил Макс.
– А ты как думаешь?
– Прошло два года. Мне кажется, надо жить дальше. Конечно, это ужасно… но так уж вышло.
Фауст кивнул, но не был согласен. Он пробовал жить дальше. Но совесть мучила – он ведь даже не пытался найти родителей. Утешал себя тем, что искать их – всё равно что иголку в стоге сена. Но бессилие убивает.
– Вали спать, – сказал Эвальд и похлопал его по плечу.
Фаусту снился человек, летящий в свободном падении с неба. Лицо скрыто под ковбойской шляпой. На нём – старая голубая футболка и бежевая рубашка, развевающаяся за спиной.
Он был болезненно худ. В руке сжимал прямой меч, рукоять напоминала человеческую кость. Это оружие Фауст видел во снах с детства. Иногда меч заменял странный белый посох. Он не знал, как связаны эти образы, но был уверен: это один и тот же предмет.
Пару раз ему снилось, как меч выплавляется из жидкого металла в когтистых руках. Потоки металла стекались в воздухе и застывали, превращаясь в белую кость и сталь.
