С того момента, как почва исчезла у меня из-под ног, прошло уже больше минуты. А быть может и меньше. Сложно ориентироваться во времени, когда ты каждую секунду ожидаешь смерти.
Я переступила черту сама, не дожидаясь, когда сморщенные пальцы священнослужителя толкнут меня в спину. Без лишних слез и истерик я готова была сделать то, что было предначертано судьбой.
Несколько минут назад под шепот ни на секунду неумолкающей толпы я приблизилась к лазу. Здесь я обняла растерянную Эмму, поцеловала припудренную щеку матушки и шагнула внутрь.
— Как же так? — донесся до меня голос мамы. — Элла же должна была выйти замуж за Стефана, — причитала она, глотая соленые слезы. — Этот брак вернул бы нашей семье хотя бы часть былого влияния и могущества. Сегодня же примерка платья, Элла, — кричала она мне вслед, словно сейчас что-то зависело от меня.
Сердце сжалось от боли и обиды. Матушка никогда не любила меня по-настоящему. Для нее я всегда была лишь тем рычагом, потянув за который она могла вновь обрести несметные богатства. Для этого нужно было лишь выбрать верно, ту сторону, куда тянуть. А если точнее, выбрать жениха.
— Не плачьте, матушка, — я едва различила голос сестры, которая, как и все собравшиеся, осталась снаружи. — У вас есть я.
— Конечно, дорогая, — всхлипнула матушка. — Думаю, Стефан не станет возражать, если...
Я отчаянно затрясла головой, не желая этого слышать. Впрочем, мне и не пришлось. Лаз уходил вниз, оставляя мою прежнюю жизнь снаружи.
Звуки стихли. Наш путь освещал лишь факел в руках служителя. Старик шел позади меня, опасаясь, что я решу сбежать. Зря. Бежать мне было некуда.
Еще минуту назад я была счастливой невестой, а что теперь? Ходячий труп, обреченный на скорую смерть!
— Эй, чего застыла? — сквозь толщу воды донесся до меня приглушенный мужской голос. — Жива?
Тут же меня рывком выдернули из холодной воды. Я закашлялась и ухватилась за сморщенную руку, что только что вытащила меня едва ли не с того света. Я хотела было поблагодарить своего спасителя, но вместо этого лишь громко выругалась.
— Вы мне клок волос вырвали, — мои глаза округлились, глядя на светлую прядь, свисающую между пальцами моего не то спасителя, не то обидчика.
Издав нечленораздельный звук, священнослужитель подхватил меня подмышки и усадил на край колодца. Старик оказался сильнее, чем я думала.
— А ты чего топиться вздумала? Нам тебя доставить нужно в целости и сохранности, а ты едва не захлебнулась прямо в гроте!
— Ну, в целости уже вряд ли, — я с досадой покосилась на белокурый завиток.
Священнослужитель лишь отмахнулся от меня и жестом велел следовать за ним.
Отжав подол платья, и отбросив с лица влажные волосы, я догнала своего провожатого.
— Вы меня разве не будете убивать? — спросила я, не скрывая сомнения и недоверия.
Старик вздохнул и покачал головой:
— Что не отбор, то какое-то чудачество! Почему вы все вбили себе в голову, что идете на верную смерть? Вы вообще летописи изучали? — негодовал священнослужитель. — То челом о камни бьются, то пытаются напиться из колодца. Ты вон вообще топиться вздумала! И ведь нахлебалась бы, не помоги я тебе! Где бы мы потом новую невесту искали?
— Невесту? — с любопытством переспросила я, на ходу пытаясь заколоть мокрые волосы.
Перспектива остаться в живых, да еще и выйти замуж не могла не радовать. Все лучше, чем рыб кормить на дне колодца.
