Мощный удар рифленой подошвы выбил дверь, с треском ударившуюся о
косяк и тут же отскочившую обратно. Лейтенант с перекошенным лицом возник в дверном проеме, держа руки со сжатыми кулаками перед собой, а ноги расставив в непривычной стойке. Он никогда не занимался ничем, похожим на каратэ, но сейчас кровь бурлила в жилах, и Мишель знал, что сможет сделать все, что угодно. Второе существо жаждало боя.
Комната с тремя узкими стрельчатыми окнами неярко освещалась серыми полосами ночного света, а сквозняки, влетавшие в зубчатую пробоину разбитого стекла, кружили в ней какие-то листья и сор. Темные пласты воздуха по углам сгущались в расплывчатые силуэты мебели. В комнате никого не было.
Лейтенант перевел дух, но тут же что-то скрипнуло снова. Напротив, в полумраке, зажглись два злобных зеленых огня, и мягкой грациозной походкой в слабоосвещенный квадрат вышла мертвая Эльза. Что кошка мертва, Жормон понял сразу – шерсть висела клочьями, с порезанной стеклом шкуры стекала вода. Очевидно, Эльза снова побывала в бочке.
Злобные огни, не мигая, приближались к лейтенанту. И было в этой кошачьей поступи что-то неестественное, что-то от «экранных» голливудских зомби. Неожиданно Жормон понял, что Эльза пришла убить свою хозяйку… Ей одиноко там, в царстве мертвых.
– Ну нет, сволочь! – процедил он сквозь зубы. – Сначала тебе придется пройти через меня!
Кошка прыгнула, но двойник встретил ее таким яростным пинком, что легкое тельце, перевернувшись в воздухе, звучно шлепнулось о противоположную стену. Впрочем, как ни силен был удар, Эльза тотчас снова метнулась в сторону лейтенанта. И вновь толстая кожа бутсы послала ее в шестиметровый полет.
– У нее должны быть переломаны все кости! – едва успел подумать Мишель, когда рыжая, с темными подпалинами, молния атаковала его в третий раз. Блеснувшие сталью когти впились в песочную ткань «комбеза» и с глухим треском распороли ее.
– Если она зацепит тело – мне конец! – догадался лейтенант. Замысловатым финтом сбросил Эльзу с ноги и с тут же с силой наступил на нее, радостно слыша, как хрустят под мощным башмаком легкие кости. Резко отпихнул изуродованное тельце прямо в оконный проем. Раздался звон, и переломившаяся пополам кошка исчезла.
Каков же был ужас Мишеля, когда последнее, третье стекло вдруг разлетелось, и обезображенная, оскалившая белые зубы тварь снова запрыгнула в дом. Теперь ее движения уже не напоминали кошачьи. Это было что-то совершенно чужое. Каждый перелом превратился в место нового
сгиба, отчего зубастое и когтистое существо даже при самых сильных пинках уже не отлетало, а облепляло бутсы Мишеля, царапало и кусало жесткую кожу, разрывая со зловещим треском плотные штанины танкового комбинезона.
Оба существа в Жормоне сражались с замогильной бестией с исступленной энергией. Они пинали, топтали ее, пытались разорвать рифлеными подошвами или растереть по полу – ведь армейские ботинки были их единственной защитой и оружием – но все было тщетно. Уже похожая на разорванную подстилку, ощетинившуюся клыками и когтями, Эльза с дьявольской яростью атаковала лейтенанта, упорно пытаясь прорваться наверх. Туда, где спала ее хозяйка.
Как ни странно, но мадам Марта до сих пор не показывала признаков пробуждения. Хотя от шума проснулся бы, пожалуй, даже пожарник. Впрочем, причем здесь пожарник, лейтенант не понял – это была мысль двойника.
