Проклятие Черного Аспида - страница 26

В эту секунду шелестеть перестали даже листья, и ветер прекратился. Теперь я слышала только гулкие удары своего сердца. И вдруг от боли дернулась – под мокрым бинтом, которым я кольцо еще в своем мире заматывала и прятала от всех, словно иглы в палец впились.

8. Глава 7

– Больно глазастый ты для Одноглазого. Коли спрятана, значит, не для тебя избрана. Другую выбирай, а то и двух. Щедрый я сегодня.

 – Так того и щедрый, что эту отдавать не желаешь… а я в праве своем любую выбрать. Так гласит наш священный договор, скрепленный печатью еще отцом твоим. Не тебе законы менять. Не царь ты и царем никогда не станешь.

И земля дрогнула. Не сильно. Так, словно зыбь по ней прошла, маленькой волной прокатилась. Когда-то у нас в городе землетрясение было, вот точно так же под ногами дрожало. Страшно и дух захватывает, потому что в ответ лез загудел, как пчелиный улей.

– И не тебе их менять, царь Лиходей. Оговорочка есть одна в договоре вашем с отцом моим. Не запамятовал, какая именно?

– На бой меня вызовешь? Ради человечки жизнью рискнешь? Об этой оговорочке молвишь, аль другая там какая имеется мне неведомая?

– Об этой самой. На бой тебя вызываю.

Я дышать перестала, с трудом понимая, что именно там происходит. Одно чудище другое убить хочет, а мне страшно стало, что лихо, мною еще не видимое, убьет Нияна.

– Вызов принят, змееныш поганый, прознаешь – где твое место. Не тебе в лесу моем указы раздавать да законы менять.

Деревья зашумели, сильнее закачались со скрипами и стонами, а я от страха кулаки сжала. Голос Врожки донесся издалека… сама не знаю, как я их так хорошо слышу всех.

– Совсем ополоумел? Совсем сдурел ты, князь? Мозги на жаре расплавились?

– Ты думай, что говоришь, не то без языка останешься!

– Плевать я на язык хотел. Я к тебе оберегать приставлен. Советы давать, а ты что творишь? С Лиходеем в бой вступать? Да с ним тысячи лет никто конфликт не развязывал, притом из-за девки. Отдай ее, да и все.

– Не отдам!

У меня сердце чаще забилось, сильнее… даа, он это был, не ошиблась я.

– Не отдашь, такое развяжется – земле и небу тесно будет.

– Пусть станет тесно. Не получит он ее. Я так сказал!

Низко спущенный капюшон и резко наступившая мгла не давали рассмотреть, что именно происходит вокруг, но гул нарастал, и земля продолжала дрожать, пока не затряслась, не содрогнулась с такой силой, что лошади на дыбы встали, и где-то завыли волки или те чудовища, которые спину Нияна разодрали на горящем мосту.

Ветром вырывало с корнем молодые деревья, и земля шла трещинами. Я вначале не решалась смотреть, а потом голову вскинула и от увиденного обомлела. От ужаса голос отнялся, и горло сжало обручем каменным. С земли смерчем из листьев и корней деревьев поднялся столп прямо в небо, его руки – вихры из веток и пыли, а пасть – черная воронка, затягивающая в себя даже сизые облака с неба. Пока взгляд не застыл в изумлении – по небу, рассекая его огненными зигзагами, широко раскинутыми крыльями взмыло другое чудовище, черное, как смоль, словно из недр земли воспарило ввысь, змеится кольцами длинный хвост, а размах крыла такой ураган поднимает, что столп-смерч пошатывается из стороны в сторону, а потом из пасти низвергает на летающего змея пыль, землю и острые ветки-копья. Дракон изворачивается, ныряя вниз и снова взмывает вверх, чтобы извергнуть на столп огненный водопад, и смерч начинает пылать изнутри, колыхаться и изрыгать горелые головешки. Руки-вихры сносят стволы деревьев, выкорчёвывают вместе с корнями и швыряют в дракона. Когда попадает, тот сбивается с траектории, словно вниз летит и снова парит вверх, а у меня сердце от ужаса и волнения заходится. Я кулаки стиснула, глядя на них. Уже зная кто есть кто и моля бога защитить крылатое чудище, которое из дому меня похитило, которому сама смерти лютой желала, а теперь каждый раз, когда Лихо швыряло в змея ветки-копья, я замирала от ужаса, что попадет, что искалечит до смерти. Сердце защемило до адской боли, когда смерч кинулся вперед и обмотался вокруг дракона, словно сдавливая с такой силой, что дикий звериный вопль оглушил меня и всех остальных, и по щекам кровь из ушей пошла. Наверное, я закричала. Не знаю что. Кажется, имя его. Громко закричала, видя, как ветки впиваются в чешуйчатую мощь, протыкая ее, и от каждой раны дракон бьется в конвульсиях. И тут он дернулся сильно, крылья расправил через усилие огромное и столп в двух местах перерезал, и в ту же секунду изверг водопад огня прямо в рот-воронку, превратив смерч в огненное зарево. С потрескиванием искры на землю посыпались, а раненый Лихо начал уменьшаться в размерах, уходить в землю, издавая низкий стон, как порывы ветра гудят в проводах и ветках, бросаясь горящими корнями и золой. Рухнул на землю, рассыпаясь пеплом в разные стороны, и простонал.