Эмбер хотелось крикнуть, заявить, что она теперь здесь хозяйка, ведь она —
жена Фредерика, а значит, имеет полное право распоряжаться. Однако Эмбер ничего
не сказала. Ее Фредди уехал, а портить и без того плохие отношения с мисс
Робертс ей ни к чему. Может, экономка права? Зачем отапливать все огромное
здание, если Эмбер пользовалась всего-то двумя-тремя комнатами?
Слава богу, Томми, парень, который выполнял всю черную работу по дому — где
камин прочистить, где затопить, где дрова принести, где воды натаскать, — не
поскупился, и вечером в спальне Эмбер стало очень тепло, как и в той небольшой
гостиной, которую она облюбовала.
После ужина, состоявшего из картофеля и овощного рагу, приготовленных без
всяких изысков, Эмбер поднялась на второй этаж в маленькую гостиную и уселась
за секретер. Несмотря на то что Фредерик уехал только два дня назад, она уже
успела соскучиться и решила написать ему. Эмбер была из бедной семьи, однако ей
повезло — отец в дочке души не чаял, а потому выучил ее хорошо читать и писать.
Он держал суконную лавку, которая почти не приносила прибыли, ведь
покупателями, в основном, были такие же бедняки. Тем не менее часто мистеру
Томсону удавалось где-то раздобыть книжки, некоторые порванные, потрепанные, с
размытыми от сырости буквами, но он все равно нес их домой и отдавал маленькой
Эмбер. Она с удовольствием принимала сии дары, читала и перечитывала истории,
среди которых попадались и детские, иногда даже с рисунками. Потом она садилась
за стол в каморке над суконной лавкой, где они жили, и аккуратно выводила букву
за буквой.
Миссис Томсон, мать Эмбер, была женщиной безграмотной, а потому «причуды»
мужа не одобряла и увлечения дочери не поощряла.
— Хорошая девушка должна уметь стирать да готовить, знать, как заплаты
ставить, да чем полы начищать, чтоб блестели. А книги эти ваши — баловство.
Дьяволова выдумка.
Пока был жив мистер Томсон, Эмбер не обращала внимания на вечное ворчание
матери, но потом, в один из ненастных дней, он попал под дождь, слег с
пневмонией и так больше и не встал, оставив после себя вдову и троих детей.
Тянуть на себе три голодных рта миссис Томсон, чьи пальцы скрючил артрит, было
сложно. Из-за болезни ей с каждым днем все труднее и труднее давалось шитье —
то, чем она могла заработать на пропитание. Поэтому миссис Томсон пристроила
восьмилетнюю Эмбер в театр, где она сама помогала шить костюмы для труппы. Про книжки Эмбер на какое-то время пришлось
забыть. Однако вскоре многие в театре прознали, что Эмбер умела читать и
писать, и потихоньку стали обращаться к девочке за помощью: кому письмо
написать, а кому прочитать, кому помочь разобрать слова для роли, — далеко не
все в театральной труппе были обучены грамоте. Когда сестры-близняшки подросли,
Эмбер начала потихоньку и их учить чтению и письму.
Именно благодаря тому, что отец поощрял Эмбер в ее учебе, она смогла запомнить
все роли из тех спектаклей, что ставили в «Олдбридже».
Сейчас, вертя в пальцах перо, Эмбер подумала, что если бы не мистер Томсон,
она никогда бы не получила роль Джульетты. А не получи она этой роли, никогда
не познакомилась бы с Фредериком. «Интересно, получила ли письмо мама?» —
подумала Эмбер. Она написала матери сразу же после того, как какой-то пастор,
найденный Фредериком, обвенчал их, и они приехали в Карлайл-Холл. Миссис Томсон
наверняка злилась на дочь, но ведь Эмбер не просто сбежала с Фредериком. Теперь
она — леди Фрайерс. Матери больше не о чем волноваться. Эмбер отныне сможет и
маме с сестрами помогать. Наверняка Фредерик не поскупится.
