Проклятие рода Карлайл - страница 55

Они вышли из детской и открыли сначала одну дверь, за которой оказалась просторная спальня, но предназначавшаяся для взрослого, потом вторую и очутились в небольшой светлой гостиной. На стенах висели картины, и Мод сразу же узнала руку того же художника, что написал полотна, стоявшие в мастерской. На этих тоже было запечатлено море, столь хорошо знакомый берег, видимый из окон Карлайл-Холла. На одной из картин, однако, берег не был пустынным: здесь, на песке играли дети — две девочки и мальчик чуть постарше, а поодаль виднелась фигура молодой женщины. Мод переполняло чувство неудовлетворенности. Ей до безумия хотелось узнать и о том, кто писал эти картины, и о людях, на них изображенных, и о тех детях, что в явной поспешности покинули свою детскую.

Дэвид стоял у окна и всматривался в морскую даль, дав Мод время побыть наедине со своими мыслями и как следует осмотреться. Тем временем она пробежалась взглядом по книгам в небольшом шкафу: их было всего несколько, и осторожно взяв одну в руки, Мод осознала, что это был старинный альбом по рисованию; что-то вроде учебника. Затем Мод подошла к секретеру, стоявшему поодаль, и всмотрелась в картину над ним, ту самую, с изображением детей. Она открыла один ящичек и увидела охапку писем, перевязанных коричневой лентой. Затем Мод открыла следующий и обнаружила большую книгу в кожаной обложке. Книга была закрыта на замок, но Мод стоило лишь легонько потянуть, чтобы он рассыпался от ветхости у нее в пальцах. Мод открыла первую страницу и с замиранием сердца обнаружила, что это была вовсе не книга, а дневник:

«Мне так скучно без моего Фредди, что я решила вести дневник. Говорят, многие благородные дамы развлекают себя тем, что пишут письма и записывают в дневнике все, что произошло с ними за день. Попробую и я. Мне одиноко здесь. Дом, показавшийся мне таким красивым вначале, теперь все больше и больше вызывает страх. Он не принимает меня, отторгает всякий раз, когда я пытаюсь вжиться в роль леди Фрайерс. Я постоянно испытываю холод и щемящее чувство страха. Когда Фредди был со мной, я не обращала на это внимания. Но теперь, когда каждый день наполнен лишь мыслями о разлуке и новой встрече, я чувствую себя все хуже.

Слуги здесь ужасны. Они не любят меня и не уважают, считая, что я недостойна того, чтобы называться леди Фрайерс. От мисс Робертс у меня мурашки по коже. Пожалуй, только дворецкий, мистер Грейвз, относится ко мне с сочувствием...»