Проклятые боги: Беззаветное отрицание - страница 18

«Человек в годах, мотëрый и виной тому горький опыт. Чувство вины его искренне и опасность мне не страшит, вот только мотивы не ясны. Из всего ранее им сказанного – он из местных, скорее всего лесник, что со своей семьëй решил уединиться вдали от городской жизни. Аскет или мизантроп? Врятли. По уровню развития этот мир далек от нашего, а основная масса людей живет в городах, вот только что он имел ввиду о головорезах?»

Эйн длительно слушал его. Или делал вид, что пытается вслушиваться в нескончаемый поток практически бессвязных историй, жалоб и причитаний. Внимание было сосредоточено на мягких ощущениях в правой руке, разжав которую он увидел кусок красноватого мяса. Он был чуть теплым, а через секунду стал еще и невероятно вкусным, солоноватым. Эйн долго жевал жесткий, практически резиновый провиант и туман в его голове начал проясняться. Только сейчас у него хватило сил повернуться, а вместе с тем пришло осознание что лежит парень на импровизированной волокуше, в каркас которой пристоен его драгоценный посох, а рядом сидит раздетый до пояса мужчина.

«Теперь, полагаю, пришло время играть немощ. Хотя, даже сейчас я не чувствую сил подняться на ноги. М-да. Представляю его лицо в противном случае, жаль, вторую дробь я не переживу».

Он огляделся, сделал какие-то выводы и широко улыбнувшись, мягко засопел, придавая размеренный темп своему дыханию. Погружая себя в сон.

– Тяжко… – протянул охотник и посмотрел на изуродованную им культю, стянутую тканью и листьями. Сев, он продолжил точить нож, которым еще недавно срезал с неë лишние куски.

«Таким темпом до дома сутки пути. Дойти то дойдем, но… надеюсь, подобного не повторится. – Шрам на его шее зазудел при одной только мысли, – нет, я… я должен сделать все, чтобы подобное не повторилось», – он взглянул в сторону мирно сопящего чужестранца, срам которого теперь прикрывали его панталоны.

В этот раз никаких снов Эйн так и не увидел.

****

Очнувшись, полубог почувствовал, как ломит всё его тело. Волокуша медленно тянулась по вытоптанным звериным тропам, подпрыгивая на каждой кочке, а впереди, таща за верëвку и пыхтя как паровоз, шагал мужчина. Каждый раз, когда транспортное средство, сооруженное из палок, листьев и изорванного спального мешка застревало он, с ругательствами разворачивался и шел устранять проблему. Двустволка его всегда была на готове и висела на погонном ремне, а роскошное одеяние в виде кожаной куртки, пошедшей на подушку раненному, сменилось голым торсом. Остальной груз переехал в ноги.

Несмотря на свой внешний вид, худощавый мужчина был довольно выносливым, пусть и плохо переносил постоянную нагрузку. Охотник часто разговаривал. Каждый раз, когда Эйн был в сознании, он разговаривал с ним, зачастую получая односложные ответы. Когда Эйн спал он тоже разговаривал, пусть и делал это сам с собой. Раз в два часа им приходилось делать привал, разводить огонь и готовить новый кусок жесткого, заячьего мяса. Полубог еще при первом пробуждении понял, что его гонитель пал от руки могучего лесного стража и не мог нарадоваться, смотря на тушку бесноватого зайца.

«Святая ли вода? Та жидкость, коей он меня окропил. Тогда блестящий кол, что заткнут у него за пояс, да и пули в двустволке, выходит, из серебра? Но против кого? Заяц явно не был похож на баснословного упыря, – Эйн задумался, после чего опроверг сам себя, – а нет, очень даже похож».