– Мозги… – резко ответил Роб.
Саймон замолчал, ещё сильнее прижал к переносице свои солнцезащитные очки, скрестил руки и, подражая Уиллу, уставился в окно.
К моменту их приезда, в церкви уже собралось полно народу. Как и подобает традициям мероприятий подобных похоронам, собравшиеся у церкви в вопросах своего внешнего вида отдавали предпочтение строгим костюмам в весьма тёмных, можно даже сказать мрачных, тонах. Также, традиции требовали, чтобы каждый участник похорон обязательно ходил с самым что ни на есть печальным и скорбным выражением лица, что, впрочем, удавалось не всем тем, кто пришёл проститься с кардиналом. К примеру, по лицам некоторых людей нельзя было точно сказать, скорбят ли они по усопшему или же у них банальное несварение желудка. Однако к счастью, никто не проверяет искренность людей на подобных мероприятиях, поэтому, как правило, от пришедших требуется лишь одобрение прижизненной деятельности виновника торжества и пару кивков в знак согласия с другими участниками данных похорон.
Пока Роб искал место для парковки, Уилл и Саймон зашли в церковь.
Гроб был открыт и каждый желавший попрощаться с кардиналом Анджело, так сказать лицом к лицу, мог спокойно подойти и сделать это. Уилл с Саймоном встали в очередь к гробу, так как желавших попрощаться оказалось на удивление немало. В большинстве своём прощания этих людей заключались в весьма неуверенном кивке со стороны мужчин, и довольно жалобном всхлипывании со стороны женщин.
– Он выглядит счастливым, – сказал Саймон, когда они добрались до гроба.
Вряд ли лицо кардинала выражало счастье, однако выглядел он и в правду неплохо. Можно даже сказать, что выглядел кардинал Анджело очень свежим и помолодевшим.
Уилл продолжал молча смотреть на гроб.
– Хорошо, возможно он не такой уж и счастливый. По правде говоря, я не особо разбираюсь в вопросах мимики мёртвый людей. Как-то не увлекался подобными темами.
Они ещё немного постояли и помолчали, выдерживая необходимую в подобных мероприятиях длительность молчания.
– Ну всё, нам пора идти садиться.
Саймон похлопал Уилла по плечу и направился к скамьям. Но спустя несколько шагов, он понял, что Уилл и не думал следовать за ним, а продолжал молча стоять возле гроба.
– Уилл, ты задерживаешь очередь, – тихо сказал Саймон.
Уилл не отрывал взгляда от лица кардинала.
– Figlio di putana, – наконец-то соизволил заговорить он. – Посмотри на лицо этого засранца. Помер и валяется теперь здесь словно король.
– Ты что такое говоришь? Не забывай где мы.
– Я прекрасно понимаю где мы. Мы на похоронах чёртового эгоиста, который внезапно решил помереть. Будь он жив, я сам бы его прикончил. Вот будь любезен, объясни мне, на кой чёрт ему приспичило сдохнуть?
Очередь, до ушей которой, по всей видимости, долетели обрывки слов Уилла, начала понемногу шикать и ворчать. А, как известно, шикующие и ворчащие очереди по своей природе редко приводят к чему-то хорошему, и частенько становятся причиной чего-то очень нехорошего.
– Уилл, прекращай давай, – сквозь зубы и как можно тише сказал Саймон.
– Мозги? – спросил подбежавший, вернее приковылявший, Роб.
– Наш ходячий комок шерсти решил устроить скандал.
– Нет, ну вы только посмотрите на него, – не унимался Уилл. – Лежит с таким лицом, как будто он и ни при чём. Pezzo di merda!
– Уилл, прояви уважение. Он же умер.
– Вы тоже. Да только шума от вас больше, чем от живых.
