Рэм на миг засомневался. Кажется, раньше она не говорила эту фразу?
– Я видел тебя в соседнем классе. На пианино играю, – соврал Рэм. Все равно завтра она не сможет это проверить. Как только они прощаются у подъезда, Василиса вновь забывает его.
– Забавный ты. Обычно ваши обижаются, когда кто-то говорит «пианино» вместо фортепиано.
За примерной девочкой в костюме пряталась бывшая прорицательница. Ей нелегко давался дар – она была из тех редких видящих, кто не просто искал омены, а видел события куда более масштабные. Она исправно сообщала о них начальству, умоляя, чтобы они вмешались, но чаще всего получала отказ. Обычно предсказания касались других городов и даже стран, но почти всегда ужасы все-таки случались – хотя при желании Шеф мог бы помешать. На этом они и сошлись – однажды Василиса в очередной раз увидела аварию, в которой должны были погибнуть шестеро, – на этот раз трагедии суждено было случиться в ее городе. Но Василисе запретили вмешиваться. Рэм тогда нашел ее заплаканной, сжимающей футляр со скрипкой. Они болтали весь вечер, он пытался ее успокоить и найти какие-то оправдания для начальства. Что они больше знают, что, может, в этой катастрофе погибнет новый Гитлер, что всех в мире не спасти, даже если очень хочется… В итоге правильных слов он так и не нашел. Зато смог помочь Василисе сам: разыскал по ее описанию водителя, виновника грядущей аварии. Стащил у него ключи от машины и выбросил их в ближайшую урну. Такая мелочь помогла изменить будущее и главное – сделать Василису счастливой.
Все это осталось в далеком прошлом. Теперь Рэм вглядывался в ее глаза и пытался найти отблеск воспоминаний. Хотя бы намек, что где-то в глубине души она его помнит. Каждый раз – словно белый шум из телевизора. Только серьги в виде скрипичных ключей издевательски болтаются, стоит ей пошевелить головой. Если спросить Василису, откуда у нее такие серьги, она лишь задумчиво пожмет плечами. Рэм ради этого украшения перерыл половину города.
Василиса совершила ошибку, и по приказу Шефа ей удалили воспоминания. Рэм поддержал решение, ведь иначе Василиса могла бы перейти на сторону воронов. Теперь она даже не подозревала, что у нее есть дар и что больше года жизни она была прорицательницей.
Рэму обещали, что она забудет только про поиск оменов и про то, что когда-то могла видеть будущее. Но все пошло не по плану. Теперь Василиса не помнила Рэма и всех, с кем успела подружиться за время работы. К ней еще приходили знакомиться заново, но зря – девушка быстро забывала все, что связано с прорицателями.
– Странно, я никогда не видела тебя в той группе. Мой дом недалеко, можешь и проводить, раз угадал имя!
Рэма тешила надежда, что Василиса – та строгая Василиса, которую он знал, – никогда бы не познакомилась с парнем на улице. Если тут ему удалось подобрать ключик и уговорить ее пообщаться хотя бы немного, может, где-то глубоко в душе чувства к нему еще живы? Он тщетно пытался уловить новые интонации в знакомой фразе. Каждый раз один и тот же сценарий, как заевшая кинопленка. Он знал наперед каждое слово, которое скажет Василиса, и все равно продолжал приходить.
Семь минут совместной прогулки. Трижды в неделю. Восемьдесят четыре минуты в месяц. Рэм радовался и этому.
Они добрались до знакомого подъезда. Рэм не спешил отдавать футляр, надеясь урвать лишнюю секунду вместе.
