– Человек под вагоном, – подтвердил я.
– Ба-бах! – вступила винтовка Моррисона.
– А-а-а! – завопили все остальные.
Единственным человеком, которому нечего было сказать, был тот, кто приложил моего брата сапогом. Фонарь погас, и я видел только скрюченный ерзающий силуэт, однако было ясно, куда он направляется: на другую сторону поезда. Стоит только проползти под вагоном, и скрыться в бескрайней черноте пустыни не составит труда.
– Вон он! – закричал я. – Держи его!
Никто из лежавших рядом, однако, не мог броситься в погоню, ибо, лежа на животе и прикрывая голову руками, особо далеко не убежишь. Поэтому Локхарт, решив, что пуля быстрее, поднял револьвер и направил его под вагон… и почти прямо в меня.
Помимо того, что я оказался в неуютной близости к линии огня, я бы не доверился меткости старого пинкертона даже в полдень, не говоря уже о ночной темени. И даже если бы Берлу удалось не всадить пулю в меня, вокруг было полно металла – колеса, рельсы, тяги, – от которого та легко могла бы срикошетить не по адресу.
– Погодите, мистер Локхарт… – начал я.
Но времени для разговоров уже не оставалось. Густав был ближе и просто протянул руку и выкрутил револьвер из пальцев Локхарта.
Тот вытаращился на него в изумлении, которое тут же перешло в ярость.
– Ах ты, тупой сукин…
Его прервал вскрик и глухой удар с другой стороны поезда.
– Эй! – крикнул я в темноту. – Есть там кто? Поймали его?
– Он у меня, – ответил низкий голос. – А что у вас там творится?
– Курьер палит в нас из ружья!
– О боже ты мой. Моррисон! Это я, Бедфорд, кочегар. Сними палец с крючка, а то еще попадешь в кого!
– Но нас же грабят! – прокричал в ответ Моррисон. – Разве нет?
– Нет никаких грабителей! Зато клоунов полно! Давай-ка успокойся, ладно?
– Э-э… ладно, – глухо пробормотал курьер почтового вагона. – Но дверь я все равно не открою.
Ствол медленно втянулся в амбразуру и исчез.
Когда люди, залегшие перед вагоном, начали подниматься, вместе с ними поднялся неожиданный шум: это был смех.
Сейчас пассажиры выглядели лишь серыми силуэтами во мгле, но я успел хорошо разглядеть их раньше, в поезде. Это были ремесленники и коммерсанты, неплохо устроившиеся люди, которые возвращались домой в неплохо устроенную жизнь. Неудивительно, что они смеялись и болтали, как в антракте представления «Дикий Запад». Произошедшее казалось им спектаклем. Они просто еще не повидали в жизни достаточно смертей.
Пожалуй, для завершения вечера не хватало только перестрелки, и Берл Локхарт, кажется, был не прочь ее устроить. Он выхватил свой револьвер у Густава, как только оба поднялись.
– Не смей вставать у меня на дороге!
Старик шагнул еще ближе к Густаву, оказавшись с ним буквально нос к носу. Удар, полученный от фонаря, так перекосил накладные усы, что один ус едва не угодил в глаз, однако тут не было ничего даже отдаленно смешного, стоило лишь взглянуть на угрюмое выражение костистого лица Берла.
– Ладно, – ответил Старый. – В следующий раз, как соберетесь сотворить глупость, отойду в сторонку и не буду мешать.
– Ах ты, мелкий наглый…
– Слушайте, парни, – прервал их я, как-то умудрившись втиснуть свое немаленькое туловище между спорщиками, – пойдем посмотрим, кто прятался под вагоном, а?
Я повернулся, чтобы оттащить Густава подальше, но необходимости в этом уже не было: из-за паровоза, обогнув его, показались несколько человек с фонарем, и Локхарт со Старым понеслись им навстречу бок о бок, как пара чистокровных жеребцов, бегущих ноздря в ноздрю.
