– Что будете пить? – спросил он.
– Виски. Два, чтобы было чем запить.
Густав повернулся ко мне и кивнул в сторону стойки:
– Ну, ты слышал.
В обычных обстоятельствах я бы откинулся на спинку стула, забросил ноги на стол и сказал: «Конечно, слышал… и мне то же самое». Но поскольку обстоятельства были не совсем обычные и крайне неловкие, пришлось воздержаться, чтобы не подливать масла в огонь.
– Два виски, сию минуту, – жизнерадостно подтвердил я, вскочил и направился к стойке.
Потный, с отвисшим брюхом бармен вовсю пялился на наш столик, поэтому, сделав заказ, я спросил, действительно ли угощаю выпивкой самого́ великого Берла Локхарта.
– Да, это он, Локхарт… хотя насчет «великого» не скажу. – Бармен извлек два немытых стакана и принялся наполнять их коричневатой, воняющей перцем жидкостью, которую бесстыдно выдавал за виски. – Заявился сюда еще вчера днем с двумя пинкертонами из местных. Да и заночевал бы здесь, на полу, если бы они его не выволокли.
– Не говорил, зачем приехал в город?
Бармен покачал головой.
– Сказал только, что по какому-то секретному делу… но сам не стал секретничать. Я сперва подумал, что шпик вынюхивает Майка Барсона и Оги Уэлша, раз уж за их головы обещали награду по десять тысяч. За последние шесть месяцев ребятки грабанули четыре поезда недалеко от Огдена, и некоторым кажется, что отсюда и надо начинать охоту.
К упомянутым некоторым относились почти все газеты страны. Компашка Барсона и Уэлша, она же банда Лютых, той весной остановила столько поездов Южно-Тихоокеанской железной дороги, что им впору было вступать в профсоюз железнодорожников – мы со Старым в поисках новых рассказов о Шерлоке Холмсе уже натыкались на книжонки с названиями вроде «Барсон и Уэлш: робингуды железных дорог». Наши родители были фермерами, поэтому мы не питали нежных чувств к железным дорогам и не особенно переживали, что ЮТЖД не удается выдернуть эту занозу. Я даже скорее был на стороне занозы.
– М-да, не думаю, что Лютым стоит особенно переживать по поводу Локхарта, даже если он их догонит, – сказал я бармену.
– Это точно. Только глянь на него.
Мы украдкой покосились на проспиртованного пинкертона, который распинался о чем-то перед моим братом, не удостаивая нас внимания. Интерес Локхарта был целиком и полностью сосредоточен на стаканах, стоявших на стойке передо мной. Он буквально пускал слюни.
– Ему только бы самому поскорее догнаться, – заметил бармен.
– Раз так, не буду заставлять его ждать.
Я бросил на стойку пару монет, сгреб стаканы и двинулся обратно к столику.
Когда я подошел, Локхарт вещал что-то про «Джей с крестом» – техасском ранчо, где мы с Густавом работали несколько лет назад. Как оказалось, Локхарт сам отпахал там один сезон перед тем, как заделаться пинкертоном. Общие воспоминания расположили старика к нам, и он принялся занудно, в мельчайших подробностях описывать само ранчо и окружающую его местность, которую мы знали не хуже, а то и лучше него. Я поставил перед ветераном сыска стаканы, сел и стал старательно изображать интерес.
– Эх, были времена, парни, – завершил Локхарт пространный рассказ о перегоне скота, которым мы со Старым и сами занимались все последние годы. – Ни тебе колючей проволоки, ни железных дорог. Теперь все изменилось… и перемены уже не остановить.
Локхарт собрался было опять харкнуть на пол, но передумал и решил перебить горечь во рту, высосав последние капли виски.
