Прощание с Византией - страница 71



Если бы Французский король отдал себе отчет о грядущих перспективах, он не стал бы легкомысленно относиться к предложению Хулагу. К сожалению, король не видел будущего у этого союза, ответил неопределенно и всего лишь направил к Великому хану обратное посольство, подарив тому чаши, литургические украшения и шатер в виде часовни, изготовленный из тонкой ткани. Увы, возможность систематической и последовательной христианизации монголов была упущена, что вскоре повлечет за собой новые неисчислимые бедствия для всех участников исторического процесса тех седых веков284.

Сходная картина разыгралась и позднее, когда посол Римского епископа прибыл к новому Великому хану Мункэ (1251—1259), наследовавшему хану Гаюку. Верховный вождь без обиняков спросил, кто является властителем Западного мира, и получил ответ: Римский епископ и император. Разумеется, с точки зрения монгола, второй был явно лишним. Поэтому он отправил апостолику обратное письмо, в котором величал себя «крепостью Божьей», «повелителем всех людей», а папе оставил титул «великий». Хан подтвердил свое желание заключить мирный договор с Западом при условии, что апостолик и король прибудут к нему в ставку для того, чтобы признать над собой его власть. Однако, помимо прочего, это подразумевало закамуфлированную просьбу принять татар под папский омофор – важная деталь, которую Римская курия не разглядела285.

Это был бы в буквальном смысле слова исторический союз, способный резко изменить жизнь сразу нескольких континентов. Ведь в самом скором времени выяснилось, что монголы всерьез решили подчинить себе Халифат, на что имелись не только военные причины. Помимо христиан среди подданных Великого хана было уже так много мусульман, что сам собой встал вопрос о подчинении ему и главных религиозных институтов мусульманского мира.

Татары не испытывали особой враждебности к представителям Ислама, но и не собирались расставаться со своими политическими принципами в угоду субъективных чувств. Точно так же предложив вернуть Иерусалим христианам, они последовательно предполагали, что этому будет предшествовать вассальная присяга с их стороны. Не удивительно, что пилигримы Леванта не спешили следовать примеру Боэмунда VI. Их многовековые враги турки казались франкам более привычными и понятными, чем малоизвестный дикий народ, взявшийся ниоткуда и творящий страшные зверства на своем пути286.

В это же время хан Хулагу, получивший в 1251 г. от Мункэ в правление Иран при условии уничтожения исмаилитов и захвата Багдада, был занят как раз подготовкой к новым походам. Уже в 1253 г., был организован так называемый «Желтый Крестовый поход», направленный против исмаилитовнизаритов (или ассасинов). Как всегда, монголы действовали чрезвычайно умело и организованно: дороги через Туркестан и Персию были приведены в порядок, у местного населения реквизированы телеги и кони, пастбища освобождены от стад, чтобы монгольским лошадям хватило травы. Все племена Монгольской империи должны были прислать пятую часть своих боеспособных воинов. В состав экспедиционной армии вошли отряды от Батухана, возглавляемые тремя его племянниками, а также 1 тысяча китайских лучников. Поход завершился полной победой монголотатар, подчинивших себе ассасинов и взявших все три оплота этого племени.

Затем с войском выступил и полководец Байджу, получивший от Хулагу приказ оставить Муган и переместиться на равнину Малой Азии. Как полагают, у Байджу не было намерения начать новую войну, скорее – наглядно показать, кому принадлежат эти территории. Но сторонники сопротивления под руководством Изз адДина КейКавуса II, собравшего всех под своей рукой, попытались остановить монголов. Любопытно, что среди них оказался и Михаил Палеолог, будущий Византийский император, скрывавшийся в то время от царского гнева у сельджуков. В битве у Аксарая удача сопутствовала татарам, которые вслед за тем заняли и Конью287.