– Почему вы говорите «мальчик»? Имя-то есть у ребёнка? – спросил Егор, но ответа не получил. Дурацкое место, странные люди и вся ситуация в целом кринжовая, с досадой подумал он.
***
Весь день прошёл как в тумане. Кажется, паноптикум посетил каждый житель Могойска. Егор словно попал в гигантский калейдоскоп, только вместо кусочков разноцветного стекла перед глазами кружились лица взрослых и детей. Кто-то улыбался, кто-то недоверчиво хмыкал, кто-то сердился. Но это были живые лица, не восковые маски, как у фигур. Егор поневоле вспоминал свою маму. Приведи её сюда и поставь рядом с тем же Наполеоном Бонапартом – мало, кто догадается, что она настоящий человек.
На улице вокруг шатра бурлил весёлый праздник. Грохотала музыка. Тётя в небольшом павильоне жарила попкорн и крутила крохотные облака сладкой ваты. В соседней палатке Семён и Львёнок торговали всякой дребеденью: брелоки, мягкие зверушки, игрушки антистресс и воздушные шарики. Хмурый Радомир сидел на стуле у входа в паноптикум и продавал билеты.
Егор же выхаживал по выставочному залу и следил за посетителями. Всем хотелось получить на память фотографии, так что приходилось в буквальном смысле ловить восковые фигуры. К вечеру он уже не чувствовал ног, а ведь нужно было ещё перенести экспонаты в грузовик, собрать шатёр и палатки. Ел на ходу, для отдыха так и не появилась свободная минутка, поэтому в полночь Егор без сил повалился на пассажирское сидение. Уже было плевать на неудобство, только бы закрыть глаза и…
– Слушай, Муха, а ведь я не просто так занимаюсь паноптикумом. Это семейный бизнес. Всё началось с моей прапрабабки Луизы, значит, твоей прапрапрабабки, – сказала Лёля, когда они неторопливо ехали по ночному шоссе. Семён похрапывал. Львёнок скрутился крендельком на сидении. – Она была немкой и жила в городке Клёрхен на берегу реки Эльба. Красивая легенда, а может так и было на самом деле. Кто знает? Вот слушай!
Луиза
Луиза бежала не разбирая дороги. Каблучки изношенных ботинок громко цокали по булыжной мостовой. Было ещё раннее утро, но улицы городка Клёрхена уже заполонили мальчишки с пахнущими типографской краской газетами, молочники с дребезжащими тележками и торговцы, открывающие свои лавки.
– Только бы не опоздать, только бы не опоздать, – задыхалась Луиза, а перед внутренним взором вырастала могучая фигура господина Гарденберга. Внутри живота зашевелился застарелый и тёмный ужас. Это был не тот ужас, от которого волосы вставали дыбом, а настоявшийся годами и превратившийся в самое обычное состояние.
Луиза работала в паноптикуме господина Гарденберга четвёртый год, и он, пользуясь тем, что девушка сирота и пожаловаться ей некому, жестоко издевался над ней и даже поднимал руку. Дальние родственники, приютившие Луизу после смерти её родителей от гриппа, предоставили всего лишь сырой угол с кроватью. Они словно забыли, что любому человеку кроме еды, крова и одежды требовалось ещё и внимание, любовь и забота.
Через чёрный вход Луиза пробралась в двухэтажное каменное здание в центре Клёрхена и сразу взялась за метлу и тряпку. Нужно было вычистить от грязи выставочный зал и смахнуть пыль с восковых уродцев. Двухголовый старик, женщина с квадратным лицом, карлики, великаны, мальчик, полностью покрытый шерстью, трёхногие и пятирукие, младенец с русалочьим хвостом, ребёнок-циклоп… Теперь-то Луиза не боялась экспонатов, даже каждому из них дала имя и придумала историю, а поначалу тряслась от страха.
