Хвала небесам, она не опоздала! Господин Гарденберг ещё не проснулся (жил он в само́м паноптикуме на втором этаже). Чуть позже явилась служанка и загромыхала посудой на кухне. А когда по коридорам поплыли запахи кофе и свежих булочек с корицей, господин Гарденберг, гулко шагая, спустился по лестнице и начал срывать на Луизе своё отвратительное настроение. Впрочем, она уже привыкла и полагала, что вся её жизнь так и будет двигаться по маршруту от паноптикума до угла в скромном доме родственников и в обратном направлении. Единственная радость – это неторопливое возвращение домой после работы. Девушка, затаив дыхание, наблюдала, как звёзды низко опускались над Эльбой, чтобы послушать тихую беседу волн. Шумный город засыпал, и только влюблённые парочки нежно шептались под плотно-синим покровом вечера.
Однако жизнь любит преподносить сюрпризы, и некоторые из них переворачивают всё с ног на голову. Так и случилось с Луизой, когда в выставочном зале рухнула одна из колонн. Обломки погубили несколько восковых фигур. Господин Гарденберг был в ярости. Приближалась ежегодная ярмарка – самое урожайное время для паноптикума, когда в Клёрхен съезжались жители со всей округи.
Тут же в музей были вызваны каменщики и реставраторы. Луиза носилась как угорелая: чистила окна, выметала горы пыли и наравне с рабочими выполняла тяжёлую работу. К началу ярмарки выставочный зал всё-таки привели в порядок, часть искалеченных фигур починили, но вот один пустующий угол не давал господину Гарденбергу покоя. Он переставлял экспонаты с места на место и всё равно был недоволен результатом.
– Хотя бы ещё одну статую, – бормотал он. – Завтра придут сотни горожан и все они будут пялиться на этот пустой угол. Эй, Луиза, стань-ка вот сюда!
Господин Гарденберг указал на постамент. Луиза, которая в другом конце зала намывала полы, выпрямилась и ахнула:
– Хозяин, вы шутите?
– Идиотка! С чего бы мне шутить? Смотри, какой урон я потерпел! – заревел господин Гарденберг, замахиваясь на приблизившуюся Луизу. – Реставрация стоит бешенных денег, а завтра я смогу подзаработать и хотя бы не выйти в минус. Постоишь один день, а я сочиню какую-нибудь историю про тебя.
– Но… Хозяин, я не могу, – побледневшая Луиза не замечала, как вода стекала с тряпки и капала прямо на ботинки.
– Ещё как можешь! Прошу, фройляйн! – зашипел господин Гарденберг, издевательски склоняясь и приглашая Луизу на постамент.
Девушка взобралась на деревянный куб и обняла себя за плечи, точно стояла на пронизывающем ветру. Показалось, что уродцы ожили и теперь с изумлением пялились на неё, а господин Гарденберг качал головой, наверняка уже сочинял историю для нового экспоната.
Егор часто слышал выражение «мозг взрывается», но только сейчас он понял истинное значение этой фразы. Казалось, кто-то поместил в его черепную коробку миллион крохотных вопящих человечков, которые сновали по извилинам и старались перекричать друг друга. Егор сполз с сидения и ладонями заткнул уши. Не помогло. Решил позвать Лёлю на помощь. С трудом поднял чугунную голову, через окошко выглянул на улицу и обнаружил Львёнка, изо всех сил орущего в рупор: «Муха, просыпайся! Муха, просыпайся!»
Егор выкатился из машины, повалил мальчишку на землю и со звериной яростью принялся топтать рупор ногами. Оранжевые куски пластмассы летели во все стороны. Львёнок со вздрагивающими плечами скукожился в позе эмбриона на траве, а Радомир, готовый броситься на Егора, стоял неподалёку с дубинкой в руках. Пока же он наблюдал, позволяя ребятам самостоятельно решить проблему.
