выбрасывала легендарные портки (на тряпки порвать боялась), но Николай неизменно возвращал их в свой ящик. Новые вещи он не любил и назидательно
повторял жене, что его самый лучший и удобный костюм – это трусы и майка.
Упругость свежего воздуха, ворвавшегося в открытую Николаем дверь, на мгновение толкнула его обратно в дом, но потом, как вакуумом, вытянула
наружу, заставив сделать несколько шагов на середину крыльца.
Тарзан (его Николай подобрал в лесу) радостно метнулся к ногам, бешено виляя хвостом. Хозяина он любил. Тарзан был собакой полудикой, недо-верчивой и злой, но к Николаю ласкался самозабвенно. Каждый раз, падая на
спину, он как бы говорил: «Вот он, мой живот! Кусай, если хочешь! Ты вожак!».
Хозяин никогда не кусал его, и не знавший доселе много ласки Тарзан
помнил это и ценил.
Николай потрепал собаку по холке и направился к колодцу. Студеная
вода помогла договориться с нежелающим ему принадлежать телом. Оно стало
неохотно, но все же отвечать на путаные приказы головы, и вату мышц замени-ла приятная бодрящая дрожь.
Дорога до магазина, к которому Николай угрюмо направлялся со
слабой надеждой подзаняться, пролегала вдоль железнодорожного полотна.
Станции в деревне не было, и до ближайшей надо было тащиться «мало не
покажется». На электрички Николай не обращал внимания. Ну, бегают себе и
бегают. Хотя некоторая польза, конечно, была. Совсем уж точное время никому
не нужно в деревне, но и без часов тоже нельзя, а тут кукушка на колесах. Вот
первая пошла. А это двухчасовая, после перерыва, а вот и последняя…
Николай отвлекал себя на пути к станции такими вот разными мыслями. А до нее было еще… Дожить бы! Кстати! Николай притормозил на минутку, достал из-за пазухи крестик, сотворил быструю молитву любимому святому
Николаю Угоднику, как он это всегда делал в трудные минуты своей жизни, и
зашаркал вперед.
Воздух к полудню как будто загустел и остановился в дреме. Легкие на-полнялись неохотно, и даже пчелы, перелетая с цветка на цветок, недовольно
ворчали.Жжжжжжжара!
Теплый воздух гнал их вверх от вкусной пищи, и их полосатые тушки
лениво сопротивлялись восходящим потокам.
Ход мыслей прервала грохочущая электричка. Идет. Воняет пылью.
Все как обычно, и тут! Из проходящего открытого окна выпорхнула какая-то
цветная бумажка. Струями воздуха от движущихся вагонов ее бросило сначала
вниз, потом резко вверх, и оттуда она совершала медленное и произвольное
падение, меняя направления и способы спуска от быстрого вращения до паре-ния листом.
Николай как-то сразу понял, что фантики и обертки от шоколадок так
не летают, и вцепился взглядом в объект, как жонглер в падающий мячик.
Когда говорят об интуиции, то почему-то сразу вспоминают женскую.
В вопросах жизни и смерти мужская ей не уступает.
Ноздри раздулись мощным потоком адреналина, и Николай устремил-ся к предполагаемой точке посадки. И вот тут возникло неожиданное осложне-ние. Школьно-хрестоматийное. «Из пункта А в пункт Б навстречу друг другу спешили два поезда…» Поездом из пункта Б оказался какой-то мужик с несвежим, но очень любознательным лицом и явным намерением прибыть в точку встречи
с купюрой быстрее Николая. Когда денежка после неудачных попыток обоих
претендентов поймать ее в воздухе все-таки опустилась на землю, незнакомец, который при близком рассмотрении оказался водителем-экспедитором из соседнего села, и Николай схватили ее мертвой хваткой одновременно. Ну, или
