Юнг интерпретировал архитектуру сновидений как ключ к пониманию внутреннего устройства личности. Пространства, возникающие в активном воображении или терапевтических образах, он считал не случайными фонами, а выражениями актуального состояния души. Так, замки, подвалы, башни, мосты, лабиринты, лестницы, коридоры и храмы оказывались универсальными символами архетипических процессов – переходов, инициаций, поисков и трансформаций. Особенно значимой была для него символика дома как образа целостной личности, от чердака, связанного с рациональным мышлением, до подвала, где живут подавленные импульсы и коллективные тени.
Его последовательница, Мари-Луиза фон Франц, продолжила и углубила это направление. В её работах активно исследуется значение архитектурных и природных образов, возникающих в снах и фантазиях. Она подчеркивала, что внутренние пространства – пещеры, леса, пустыни, источники, мосты, башни, выступают как манифестации архетипов и несут символическую информацию о движении души, о её блоках, кризисах или ресурсах. Например, вода и источники ассоциируются с бессознательным и потенциалом обновления, мосты символизируют переход между мирами, а пустые комнаты могут говорить о вытесненных частях Я.
Фон Франц отмечала, что терапевтическая работа с такими образами позволяет не просто интерпретировать внутренние состояния, но и вступить в трансформационный диалог с ними, наделяя клиента глубинным пониманием своих процессов. Эти пространства становятся ареной для взаимодействия с анимой, тенью, Самостью и другими ключевыми фигурами юнгианской структуры.
При этом важна не только символика, но и топология образа, его форма, границы, степень закрытости или открытости, направление движения, соотношение света и тьмы. Всё это позволяет трактовать внутренние пространства как формы бессознательной психической жизни, в которых личное и коллективное, биографическое и мифологическое переплетены в едином тканном слое переживания.
Психическое пространство в аналитической психологии перестает быть абстракцией. Оно становится картой, по которой можно ориентироваться в процессе терапии, навигационной системой души, отображающей путь индивидуации. Архетипические пространства снов и воображения оказываются не только отражением внутренних процессов, но и средством их активной трансформации, через символы, ритуалы и сознательную работу с образами. Именно это представление о живом, символически насыщенном и многослойном внутреннем пространстве становится философским и методологическим основанием пространственно-ориентированной психологии как современного интегративного подхода к работе с переживанием среды. носителей бессознательного знания о состоянии души и ее потребностях.
Современные исследователи, в частности, в области экологической психологии (Роджер Баркер, Джеймс Гибсон) и экопсихологии (Теодор Роззак, Энди Фишер), идут ещё дальше, говоря, что пространство не просто влияет на психику, оно входит в состав самого субъективного переживания мира, оно встроено в Я и становится частью экзистенциальной экологии личности. Психологическая практика в этом контексте начинает опираться на понимание того, что любая работа с человеком происходит в определённой пространственной ситуации, будь то терапевтический кабинет, дом, лесная тропа или внутреннее представление о «безопасном месте» в телесно-ориентированной терапии.
