Так, закрытая дверь может ощущаться как защита для одного человека и как изоляция для другого. Именно здесь происходит индивидуализация паттерна, в котором сплетаются эмоции, когниции, личные воспоминания, семейные сценарии, эмоциональные привязанности и даже телесная структура восприятия, как показали исследования в области телесно-ориентированной психотерапии. Этот уровень особенно важен в диагностике и терапевтической работе, поскольку позволяет выделить зону трансформации через осознавание.
Четвертый – экзистенциальный уровень – глубинный пласт, в котором пространство воспринимается как условие или угроза базовым категориям человеческого бытия, границ, свободы, идентичности, принадлежности, устойчивости. Здесь проявляется не столько эмоция или образ, сколько чувство смысла, присутствия, существования.
Пространство на этом уровне перестаёт быть просто сценой или фоном, оно становится частью онтологической опоры человека в мире. Сюда относятся переживания дома как основания, мира как угрозы или тюрьмы, горизонтали как символа покоя и вертикали как устремления. Этот уровень, описываемый также в экзистенциальной феноменологии (М. Хайдеггер, Г. Башляр), открывает доступ к корневым движениям души и к экзистенциальной природе выбора среды.
Каждый из этих уровней активен в структуре ПЭП и проявляется в повседневном поведении, в оценках окружающего, в выборе форм, ритмов, материалов, освещённости, и даже в маршрутах передвижения по пространству. Совокупность этих слоёв делает паттерн не только устойчивым и повторяющимся, но и глубоко личностным, интуитивно распознаваемым в телесной и эмоциональной реакции, а также потенциально поддающимся мягкой трансформации при работе с образами, ассоциациями и пространственными практиками.
Таким образом, четырёхуровневая модель позволяет рассматривать ПЭП как живую многомерную систему, в которой тело, символ, память и экзистенция соединяются в уникальную структуру восприятия среды.
На практике, ПЭП проявляются как повторяющиеся сценарии проживания, кто-то чувствует себя безопасно только в тесных помещениях и панически избегает открытых пространств, кто-то испытывает ресурс в хаосе креативной студии, а у кого-то ностальгический уют вызывается запахом воска в школьном коридоре.
Эти паттерны, как внутренние схемы «настройки» среды – могут быть диагностированы через проективные техники, телесные отклики, визуальные ассоциации, а также через анализ «карты среды» клиента.
Работа с ПЭП в консультативной практике позволяет выявить глубинные бессознательные конфликты и ресурсные опоры, трансформировать застывшие переживания, активизировать телесную осознанность и восстановить чувство «обитаемости» мира.
Для нас, понятие пространственно-эмоционального паттерна формирует новый язык описания психического опыта в среде, объединяя объективные и субъективные параметры, телесные и символические формы, личные истории и архетипические фигуры. Это делает его центральным инструментом пространственно-ориентированной психологии, подхода, в котором человек мыслится не вне среды, а как существо, чья душа и тело живут в диалоге с местом.
Вопрос о роли субъективного восприятия пространства в эмоциональной регуляции занимает особое место в контексте пространственно-ориентированной психологии, соединяя в себе наследие феноменологической традиции, аналитической психологии, экологического подхода к восприятию и современные исследования в области телесно-эмоциональной саморегуляции. Пространство в этом контексте понимается не как нейтральная физическая данность, а как переживаемая, телесно и психически освоенная форма бытия, активно вовлеченная в процесс формирования, удержания и трансформации эмоциональных состояний.
