Противостояние. Причины - страница 11

– Проклятые французы! – вдруг вспомнив об этой потери, случившейся во времена набегов армии Наполеона на испанские земли, и в частности совершенный погром в городе и гасиенде, где жила его семья, пока он сражался с противником на море, беспощадно топя его флот, капитан фыркнул тихо вслух, скидывая с себя залитую кровью рубаху, оголяя крепкое мускулистое тело. Глянув на рану, он, смочил тампон, протёр рассечение, затем разорвал правую штанину с простреленной ноги и стал вытаскивать инструментом дробину. Вытащив её, он откинул её на серебряный поднос, промыл хорошенько рану, стиснув зубы. Затем быстро забинтовал бедро, при этом приложив тампон, и глянув на плечо и порез от шпаги, прижал свежий тампон, и тихо попросил, – Гильермо, помоги-ка…

Тот подскочил к капитану и помог ему промыть и забинтовать рассечение на плече. Капитан покрутил рукой с мощным предплечьем и плечом, и хмыкнул, – жить буду!

Осмотрев себя и обработав прочие порезы и поверхностные рассечения от просвистевших по коже пуль, Хуан Антонио в итоге спустился вниз, умылся, надел новые, но уже тёмно-синие штаны и в тон рубаху, нацепил кожаный стёганый жилет с карманами и креплениями для ножей и прочего. В довесок он прихватил пару рюкзаков и запасной расхожий комплект штанов и рубах для Луиса и Диего. У троицы был схожий мощный и рослый объем тела.

Когда он поднялся, Гильермо также помог Луису Фернандо закончить с ранениями. Всё было обеззаражено, обработано мазью и забинтовано, при этом Диас успел умыться водой из кадки, которую с верхней палубы притащил юнец.

Крепкий Наварра, сидя в одной из пары удобных кресел, стоящих возле высоких книжных полок, а между которыми на журнальном круглом столике раскинулись окровавленные и чисты тампоны, хлопковые бинты, разноцветные мази в стеклянных баночках, колбочки и медицинские инструменты.

Осмотрев грязный пол некогда чистой каюты, и в целом понимая, насколько корабль стал неприлично потрёпанным и грязным после сражения, Хуан Антонио, усмиряя свой с детства внутренний комплекс необходимой чистоты и оптимизации пространства вокруг себя, фыркнул, дождавшись пока Луис сменит драные вещи на новые, – ладно, потом порядок наведём. Пошли!

Луис, бросив взор на полуголого и сидящего в кресле друга, штопающего себя самостоятельно, сухо заметил, – торопись амиго! Каждый лишний стяжек на твоей шкуре стоит кому-то жизни…

– Надеюсь вы не попадёте в ловушку! – фыркнул Наварра, и осмотрев себя, бросил друзьям вслед, выходящим на палубу, – я управлюсь с командой быстрее, чем вы ступите обратно на борт! Если подкрадутся французы?

– Снимайтесь с якоря, и на всех парусах следуйте Санто-Доминго! – не оборачиваясь выдал капитан.

– Если вас не станется? – нехотя произнёс Наварра.

– Ты знаешь что делать! – отрезал капитан, и вышел вон. Створки дверей захлопнулись и Наварра, глянув на юнца, глубоко вдохнув, – Гильермо… вот что нужно сделать…

И сам по рангу капитан, Наварра посыпал указаниями, вызвав при этом в каюту ещё несколько молодых и не сильно раненых матросов. Осмотрев их, он переоделся, и кряхтя двинулся на палубу. Видя как на воду спускают шлюпку для его друзей, Диего сощурил глаза и стал оценивать каждого, накидывая указания матросам и парочке врачей, которые выжили в ночной бойне. Здоровые оттаскали раненых по лестнице на палубу ниже, но до этого, Диего, как ему бы этого не хотелось фильтровал тех, кто точно умрёт, и кого ещё можно спасти, операциями, ампутациями и прочими уловками этого времени, не давая шанса отправиться на тот свет. Первых он помечал точкой, на лбу, предварительно оттирая или грязь, или пот, или кровь. Тех кому повезло, он метил католическим крестиком. И матрос, видя отметки, переносили ещё не умерших и мёртвых на нос корабля, складывая штабелями, или спуская в лазарет. Нескольким матросам было велено прибраться, и те собирали конечности и кровавое месиво, попросту вываливая всё за борт, замывая палубу морской водой, поднятой в вёдрах.