С.Л. появился в школе несколько раз – он должен был принимать у нас зачет – в своих привычных темных очках, чтобы слезы были не так заметны. Девчонки у нас боялись подходить к нему – не было сил смотреть. Тогда же, летом, мы небольшой группой пошли куда-то на квартиру, чтобы ее помянуть…
«Дураки те, кто говорят, что любовь – счастье…»
С.Л. очень долго не мог оправиться от этого удара – так и не сможет ее пережить.
Он прочитал у нас часть курса – его любимого – вводные лекции по Сартру, Камю и экзистенциалистам… Я как раз отдал ему на рецензию «Кор. Спичек» – казалось, что кроме своих произведений, я ничем не могу помочь ему: просто, быть участным… Порыв, может быть, и хорош, но ничего не значит.
Тогда же, осенью, С.Л. пропал – никто не знал, где он. Лекций не было, затем их стал читать М. И. Бент, и вскоре из расписания экзаменов фамилия Кошелева была вычеркнута. Кто-то сказал, что его лечат в наркологии, кто-то – что его видели совсем недавно на остановке. Искать его было бесполезно – он не имел постоянного местопребывания. И в Екатеринбург я уехал, ничего о нем не зная…
На похоронах было много народу; все наши преподаватели, третий и четвертый курс; из пединститута. Стоял мороз, было ветрено, и мы постоянно заходили греться в подъезды.
Я поднялся наверх, в квартиру… С.Л. был седым…
Оркестр не приглашали, и вокруг стояла морозная тишина. Гроб вынесли на улицу. Затем очень быстро прошли к автобусу… На кладбище я уже не поехал.
Вот и все…
И теперь я постоянно думаю: «Откуда мне знать, что поезда продолжают опаздывать, но в конечный пункт всегда приходят вовремя…» Попов говорит, что кончит так же… и тоже в тридцать семь? За девять дней до дня рождения?..
Теперь – пустота… И вины моей, наверное, очень много…
